«Свобода» стала «вседозволенностью», «желание дружить со всеми» было принято за слабость. Через год, шестого августа Ельцин произнесет в Казани свою знаменитую фразу «Берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить», что впоследствии обернулось кровопролитными войнами в разных уголках бывшего СССР.
Оторванность от реальной жизни «кремлевских старцев», глупость и сознательное вредительство Горбачева, жажда власти, агрессивность и самодурство Ельцина, толкали страну в мрачные времена девяностых. Общество этого ещё не осознавало, продолжая жить обычной жизнью.
Ну а пока я с интересом рассматривал зеленые скверики Москвы, читал вывешенные на зданиях лозунги и огромные плакаты.
«Партия — наш рулевой», — я усмехнулся. Хорош, рулевой: твердой рукой везет страну к пропасти. Или вон, на столбе красивый плакат промелькнул: две руки в перчатках соединенных в пожатии и надпись «Пустых обещаний не давай». Отличный лозунг. Только картинка неверная. Под ней нужно разместить физиономию Меченого или Алкаша, как наглядную иллюстрацию. И, желательно, за решеткой. Алкаша, впрочем, еще рановато. Пока он на рельсы лечь не обещал. И ничего особо плохого сделать не успел. А вот Горбатого в самый раз — как символ некомпетентности, пустословия и дурака у власти.
О, а вот этот мне больше нравится: «Кооперация — мощный ускоритель Перестройки». Свежо и вполне в духе времени. Действительно ускоритель: Перестройка при активном содействии таких выдающихся кооператоров как Березовский, Гусинский и прочих, плавно переросла в перестрелку. А потом в перекличку немногих оставшихся в живых после передела.
Занятый своими мыслями, не заметил, как мы доехали до места.
— Михаил Дмитриевич, прибыли, — заявил Иван, аккуратно паркуя БМВ, возле небольшого двухэтажного особняка.
— А, да, — очнулся я. — Пошли.
Глава 3
Мы двинулись ко входу. Дом наши компании арендовали целиком. Раньше он был на балансе ВНИИТЭ. Использовался как лаборатория, склад и клуб для общественных мероприятий. Затем ВНИИТЭ получил новое здание, а старое в результате бюрократических игр и манипуляций вернулось на баланс города. Дом короткое время простоял бесхозным, пока об этом не узнал наш друг и по совместительству адвокат, Яков Моисеевич Френкель. Он как раз зарегистрировал свое кооперативное адвокатское бюро и искал подходящие помещения для офиса. Френкель хотел взять парочку кабинетов, остальные предложил нам. Мы в то время арендовали отдел в универсаме, в котором я начинал карьеру грузчиком, а контора ютилась в затхлом полуподвальном помещении. Думали расширяться — людей, и, соответственно, пространства для офиса катастрофически не хватало. За предложение адвоката ухватились с радостью, тем более что все вопросы с юридическим оформлением аренды он великодушно взял на себя за скромный гонорар в тысячу рублей. Еще столько же, вместе с джинсовой курткой и брюками для отпрыска, пришлось отдать другу Якова Моисеевича в Моссовете, помогавшему обойти все бюрократические препоны. Зато нервы и время на пререкание с чиновниками и собирание нужных бумаг мы особо не тратили — адвокат сделал львиную часть работы.
Ашот за чеки приобрел импортную сантехнику из «Березки» и обои. Затем подсуетился и зарегистрировал строительный кооператив. Назвал его просто «РемонтДомСтрой» и записал в учредители меня и себя. Директором поставил дядю Баграма, успевшего в своё время закончить факультет ПГС Ереванского политеха и даже несколько лет проработать мастером и прорабом на стройке. Дядя сразу включился в организацию рабочего процесса. Нашел строительных специалистов, некоторых с помощью Дениса, достал бетономешалки, другое строительное оборудование и инструменты за небольшую сумму, взяв их в займы у товарища, бывшего начальником СМУ.
Нанятые работяги трудились в три смены, двадцать четыре часа в сутки, и через два месяца все здание преобразилось. Стены в коридоре были красиво оформлены каменной крошкой, в кабинетах — бежевыми и светло-серыми моющимися обоями из ГДР. В двух туалетных комнатах «М» и «Ж» на фоне небесно-голубой керамической чешской плитки, сверкала финская сантехника, в кабинетах руководителей и бухгалтерии висели, переливаясь золотистыми огоньками, тяжелые хрустальные люстры. Подобрали удобные стенки, столы и стулья, частично тоже из ГДР, частично заказали у знакомых Ашота — кооператоров, осваивающих мебельное производство. На первом этаже сделали маленькую кухню-столовую с холодильником, плитой и столами для сотрудников.