– Так он не намного старше меня.
– Все же постарше. Он, только что закончил высшую партийную школу, и ему нужно подыскать соответствующую должность.
– И я закончил партийную школу. – Продолжал допытываться у Кревского истины, Роман.
И тот, дипломатично уходя от прямого ответа, все же вынужден был сказать Роману правду:
– За него хлопочут из ЦК. Очень влиятельные люди.
– Кто?
Кревский молча пожал плечами, не ответив на этот вопрос.
– Ну, а мнение нашего обкома не учитывается?
– Мы, конечно, заинтересованы, чтобы на этой должности работал наш человек, но им в ЦК виднее.
Умел говорить Кревский так, что не зацепишься за его слова. Недаром он учился заочно в дипломатической академии в Москве, на следующий год ее заканчивал и должен был перейти на новую, заграничную стезю работы.
– Да. – Только и смог разочарованно произнести Семерчук. – Значит, не стоит мне готовиться к выступлению на пленуме. – Это произнес он уже с горечью.
– Почему же? – Возразил Кревский. – Ваше выступление актуально. Тем более мы хотим впервые предложить альтернативные выборы. Перестройка и гласность позволяют это сделать. Приедет на пленум секретарь ЦК Енченко. Он куратор нашей области и Донбасса в целом. Как я понял, ему все равно, кто будет завом. Мы ему будем предлагать вас, но ему в ЦК могут сказать, чтобы поддержал другого. Так, что не отчаивайтесь, работайте. Мы стоим за вас. У нас в области показатели неплохие. Расскажем о вашей личной работе и ваших инициативах. Попробуем его переубедить. Может быть, вам придется лично ему рассказать о своей работе. Готовьтесь…
Роман ушел от Кревского в расстроенных чувствах. Как он старался все это время, работал дни и ночи – без всякого преувеличения. Даже свою семью не видит за этой работой. И вот так получается! Ты не нужен обкому. Кто-то другой займет пригретое тобой место. Настроения работать пропало. А тут заявился к нему Литвяков. Пришлось решать вопрос с ним.
– Роман Богданович, мне, видимо придется уйти отсюда… – Поздоровавшись, расстроено сообщил он.
Попов, после проверки, составил справку витиевато. Прямо не указывал на виновность Литвякова. Но из ее содержания выходило, что Литвяков исказил факты своей проверки и сознательно сделал не те выводы, которые вытекали из созревшей обстановки. Справку надо было написать ему более жесткую.
– Я читал справку Попова. Как это вы могли так поверхностно подойти к проверке?
– Не поверхностно. Мы всегда писали подобные справки. Не выносить же все недостатки наружу. А сейчас…
– А сейчас перестройка, гласность. – Эти слова не сходили с уст партработников, и Семерчук к ним привык, как к ложке и вилке во время еды. Да, они и кормились всю жизнь пропагандой новых идей. – Надо учитывать новую обстановку. А вы сработали по старинке. Сейчас же только и говорят о новом мышлении.
Роман говорил с Литвяковым примирительно и поучающе, хотя тот был старше его. Ни в коем случае, Литвяков не должен подумать, что гнев первого обрушился на голову инструктора с его подачи. Но сейчас Роман не мог сильно притворяться, у него были свои заботы, которые заслонили заботы других.
– Знакомые же там работают… Не захотел подводить. У других подобные же справки о проверке прошли, а у меня нет. Сразу же попала на стол первого. Почему? Не пойму.
Семерчук понял, что Литвяков, может быть, догадывается о его роли в этом деле и решил, что пора и ему притвориться обиженным.
– Скажу вам, только сугубо между нами. Я, может быть, не буду заведующим отделом.
Литвяков удивленно поднял на него глаза.
– Почему? Вы уже давно и хорошо справляетесь с этими обязанностями. Кроме вас я не вижу другой кандидатуры.
– Я только что от Кревского. Он сказал, что ЦК хочет поставить сюда другого…
– Это неправильно.
Литвяков снова был самим собой и высказывал свою точку зрения, не взирая на авторитеты. Честное суждение было слабым местом в его работе. Но признание Семерчука, что он может оказаться временным исполняющим обязанности заведующего, убедило того, что Роман не виноват в его пролете. Они, как бы оказались в одинаковом положении.
– Но это сугубо между нами.
– Понял. Но вы останетесь в отделе, а куда мне идти?
– Найдут место. Свои кадры, даже снятые с работы с более строгими формулировками, чем у вас, у нас не бросают на произвол судьбы.
– Уже нашли. Предлагают или в гороно, или в районо, снова инструктором.
– Нормальное место.
– Я туда не пойду. Не хочу больше командовать. Пойду в школу учителем. Правда, одновременно предлагают быть завучем. Посмотрю.
– Не отчаивайтесь. Поймите правильно. У меня после такого известия секретаря, тоже нет никакого настроения. Поэтому не могу вам сказать утешающих слов. Но всегда заходите, чем могу, тем помогу.