Но Столяренко знал, что делать дальше, а Кревский только молчаливо кивал в такт.
–Подберите себе еще помощника. Мы дадим ему разрешение для присутствия рядом с секретарем. У вас есть такая кандидатура? – Он снова пытливо взглянул в глаза Романа и тот понял, что тесть успел обсудить с первым секретарем и этот вопрос. Только Столяренко очень деликатен и предлагает ему назвать кандидатуру своего помощника. Семерчук вздохнув и, опустив глаза вниз – ему все-таки было немного не по себе, попросил:
– Можно я возьму в помощники Давыденко. – Он вдруг заторопился и взволнованно кинулся в сбивчивые рассуждения. – Понимаете… Может женщина… Приятнее обстановка… Мягче… – Он умолк, сбившись с разъяснений.
Но старшие товарищи поняли все правильно. Кревский потер свою шелушащуюся щеку и ответил.
– Она хороший партийный работник. Ей бы надо дать возможность для дальнейшего роста… – Туманно добавил он.
– Я думаю, она будет вашим хорошим помощником. – Конкретно сказал Столяренко. – Сообщите первому секретарю горкома, что мы включаем ее в состав делегации по встрече секретаря ЦК.
Столяренко даже не поинтересовался, а желает ли Давыденко находиться в составе этой самой делегации. Партия – это железная дисциплина, особенно тогда, когда решаются личные дела. Больше о Галине не говорили. Кревский пояснил свою позицию.
– Надо решить с ним окончательно вопрос о моем окончании дипломатической академии. А то у них могут быть другие планы в отношении меня. Предложат что-то в партийном аппарате… А я бы хотел на дипломатическую службу. – Он устало зевнул.
– Могут поломать ваши планы. – Согласился первый. – А у меня вот жена заболела. Как некстати… – Он повернул голову к Роману и резюмировал. – Вот такие дела. На вас, Роман Богданович, выпадает основная нагрузка. Не подведите. – Роман твердо кивнул головой, мол, не подведу. – Сейчас идите, отдыхайте и одновременно продумывайте все. Хорошее впечатление – половина успеха. – Он говорил по партийному туманно, с недомолвками, но все всё понимали.
В этот вечер Роман так и не дозвонился до Галки, ее не было дома. Но утром она была в обкоме, в плотно облегающей высокую грудь тонкой белой блузке и, модно приталенной к бедрам, черной юбке – не вызывающе, но красиво и привлекательно. Как и положено работнику серьезного учреждения, каковым является горком партии.
– Ты знаешь, что тебя горком выделил на все время визита в наше распоряжение? – Спросил он тихо Галку, чтобы не слышали рядом стоящие товарищи.
– Знаю. – Коротко и сухо ответила она своему, уже бывшему любовнику.
Больше они не говорили и ближе к полудню поехали в аэропорт. Секретарь ЦК, сойдя с трапа самолета, со всеми поздоровался за руку, а с первым секретарем обкома даже соприкоснулись щеками. Программа была чрезвычайно насыщена. Кавалькада машин сразу направилась в педагогический институт, который находился по пути следования. Там в актовом зале собрался партийно-советский актив города. Енченко, минут сорок, вяло рассказывал активу о стратегических целях партии, устало внедрял мысль о необходимости научно-технического прогресса, о котором забыли в последние годы, равнодушно сообщал о необходимости проявлять больше заботы о народе и бороться за его здоровье – он подчеркнул это особо, – путем отлучения его от пагубной привычки к беспробудному пьянству. Все мероприятие продлилось два часа, как положено по протоколу.
Роман даже немного обиделся, что он оказался не за столом президиума. Но там сидело десятка три руководителей области и города, в том числе и его тесть. И пришлось ему слушать все из зала. Они сидели с Галкой Давыденко в первом ряду, но не разговаривали. Правда, оба вели запись речи цековского секретаря и еще нескольких выступающих.
Потом был обед в банкетном зале столовой обкома. Приехавших с секретарем, покормили отдельно от работников обкома, и они разбрелись по кабинетам, изучать состояние партийной работы в области по документам. Роман с Галкой были допущены на этот обед. Всего за столом присутствовало человек двадцать. Тестя не было, что радовало Романа. Взгляды Фотина в его с Галкой сторону, были бы ему очень неприятны. Они впервые попали в число первых лиц партийного руководства. Такое у Романа было впервые, и он этим гордился. Но смущало только то, что его до сих пор не представили секретарю ЦК, как ответственное лицо от обкома, которому поручено неотлучно находится рядом с высоким гостем. Но Столяренко и Кревский словно забыли о своем назначенце. Они вполголоса беседовали с секретарем, аккуратно пережевывая мягкий лангет, чтобы, невзначай, не поперхнуться. Впрочем, так же аккуратно пережевывали пищу и другие присутствующие за столом, стараясь не производить большого шума. Оживление было только в самом начале, когда Столяренко предложил для аппетита выпить по рюмке. Енченко понарошку нахмурился, что было заметно по выражению его лица, и шутливо спросил: