«"Лада", девятая модель», – сообразил он.
– А – а! Здравствуйте! – улыбнулся ему тот, что справа.
Круглолицый водила оглянулся:
– Напелся, корешок?
– Куда мы? – спросил Вадик.
– В Попенгаген. – Английский скверик вновь переключил внимание на дорогу.
– Под Выборг?
– А тебе-то не до фонаря? – засмеялся сосед справа.
Скоро, однако, стало понятно, что они едут не под Выборг, где обычно оставлял трупы Полицай. «Девятка» катила по Пулковскому шоссе. Сто двадцать на спидометре. Новый шеф безопасности – новые порядки, что ли? Вадик принял как факт то, что его едут "ликвидировать". Раз так, то не все ли равно, где закопают твои кости?
Задав несколько безответных вопросов, Вадим попытался сформулировать последнюю волю:
– Пацаны, только профессионально, ладно?
– Че профессионально? – открыл рот английский скверик.
– Ну, чтоб сразу, без боли, можно? Я не люблю боль. Хватит боли. Не надо.
Реакции на предсмертное пожелание Вадим не дождался. Это показалось ему обидным, он решил покуролесить:
– Меня рвет.
– Потерпишь, – ответили. – Скоро приедем.
– Мерины вонючие, – проворчал он. – Обделаю тачку – пять лет вонять будете!
Ему дали по шее, и он больше не возникал.
Его выволокли из машины в ближайшем лесу, бросили под фары и стали лупить ногами. Слева и справа, с пяток до плеч, больно и сильно. Слева еще куда ни шло, а справа – …жопа. Правда, в какой-то момент он отключился и перестал воспринимать удары всерьез – катался на снегу словно деревянная матрешка.
Они, насколько он понял, хотели знать, кто ему сдал информацию о фирме и частной жизни президента Романова, "какие силы за этим стоят" и, разумеется, "кому выгодно" ставить перед Ильей Палычем досадные проблемы; кто убил Полицая и где он лежит?
Английский скверик с круглым лицом спрашивал, его коллеги хлестали.
Он вновь спрашивал, они вновь хлестали.
Вопрос – удар, вопрос – удар…
Это продолжалось бесконечно, ибо вразумительных ответов Вадик не находил, а версия, будто он – сын Романова, вызывала со всех сторон безудержное "га-га-га-га!", его обзывали Полицаем и метелили еще хлестче.
… В конце концов, его уже ни о чем не спрашивали и гасили справа и слева, кажется, только за то, что он "Полицай".
Лишь заметив, что парень вот-вот отрубится, Александр Шакиров, штатный ликвидатор папы, оставил Вадика в относительном покое.
То есть, почему-то не ликвидировал.
Он строго наказал Вадиму не появляться больше ни на Восстания ни, тем более, на Гороховой: "Не дай божок!" Его приятель захватил приглянувшуюся кожанку жертвы, которую хозяйственно стащили с Вадима еще до того, как пустить под молотки, затем команда круглолицего Александра врубила в салоне «девятки» реальный музон, заняла свои места и тронула в обратном направлении докладывать патриарху, что свои деньги они отработали.
Вадим остался в одной рубашке. Тьма кромешная. Он высморкался кровью, утерся воротом рубахи, зачерпнул ладонями горсть снега и прижал к лицу. Он стоял так, пока из костра побоища его не бросило в холод.
Не чувствуя собственных пальцев, он начал неуклюже перемещаться на животе, чтобы согреться или хотя бы не закоченеть в этой преисподней без конца и края. Он не понимал, куда ползет: вперед или назад, в лес или из леса, – и сворачивал только тогда, когда его башка врезалась в дерево.
Наконец, он перевернулся на спину и начал терять сознание.
Но перед тем как закрыть глаза, он вдруг заметил, что небо над лесом стало проясняться.
Блеснула Луна. Потом исчезла. И вновь появилась.
Поморгав в отступающих тучах, полная серебряная луна выплыла на синий простор и осветила землю.
Вадим увидел деревья, кусты, снежные сугробы, следы от машины, на которой его привезли, и кровь, которую из него вышибли.
Луна показывала ему дорогу.
Он вскарабкался на ноги и, припадая на правую, пустился по следу «девятки». Левая подставка, еще куда ни шло, стояла, но правая… Неслабо ее отмолотили. Колено стало, как не свое.
Худо-бедно он дотянул до шоссе и целый час пытался тормознуть попутную машину. Желающих подвести человека в окровавленной рубашке и рваных брюках не нашлось.
Но вот, ему страшно повезло. На обочине припарковалась черная «бомба», и Вадима впустили в машину. Он увидел за рулем ухоженную даму.
– Куда тебя? – спросила она.
– Ничего, что такой? – Вадику было неловко за свой вид.
– Ничего, – сказала она. – Денег нет?