– Вы попросили, чтобы я открыла что?!
– Зачетку.
– Щёлку!!
– Не может быть. Вы за кого меня приняли? Черт, кажется, я вас застращал. Приношу свои извинения, но вам послышалось. Я такого сказать не мог.
– Неужели? – не верила Настя.
– Голубка моя, – захихикал Аркадьев, – Я импотент.
– Вы надо мной смеетесь?
– Да, да, да! – продолжал веселиться профессор: – Ой, чего только не услышишь! Идите сюда, давайте зачетку!
– Не может быть.
– Что не может? Я им-по-тент. Вы о таких слыхали?
Настя молча вернулась к столу и положила перед повеселевшим изувером зачетную книжку.
– Я не занимаюсь сексом. – Профессор расписался в графе "Зарубежная литература": – Я никого не трахаю – меня никто не трахает. А постращать люблю. Ни одной юбки не пропускаю. Ничего не могу с собой поделать. Много ем, читаю, пробую исправиться, а результат один и тот же… Берите вашу зачетку, идите с богом.
– Тройка? – спросила Настя.
– Пятерка, вы ее выстрадали.
– Спасибо.
Перед тем, как выйти, Настя остановилась в дверях:
– Вы знаете Кобру? – спросила она.
– Африканскую? – улыбнулся Аркадьев.
– Ну, я, короче, должна была сказать: там очень грязно…
– В щёлках? – Он подмигнул. – Со змеями?
– Да, – ответила Настя. – До свиданья.
– Салют!
Покинув аудиторию, которая за полных два часа превратилась в настоящий зал закрытого судебного заседания, Настя пошла по еле освещенному коридору в сторону главной лестницы и неожиданно почувствовала, что за ее спиной кто-то есть. Замедлив шаг, она стала гораздо осторожнее наступать на иглы каблуков и прислушиваться.
Точно!
– Не оборачивайся! – попросили ее в затылок, – застрелю.
"Это он, больной!!" – Она смотрела прямо перед собой.
– Я не очень стильно выгляжу, – объяснил Вадик. – Так что, пока не надо сюда смотреть. Время еще не пришло.
– Что еще?
– Шагай, шагай.
– Зачем? – Она остановилась. – Что тебе не понятно? У меня нет твоих денег!
– Не в деньгах счастье, любовь моя.
– Я тебе не любовь твоя, ну, как это еще объяснить?!
– Не оборачивайся.
Дверь аудитории скрипнула, из зала суда вышел профессор Аркадьев с удовлетворенной улыбкой на красном лице. Свое он получил сполна. Чтобы не мешать делам сердечным, профессор быстро проплыл мимо молодой пары, на прощанье махнул любимой студентке рукой и исчез из поля видимости.
– Ну, зачем ты пришел? – пролепетала Настя.
– Надо побазарить.
– Пойми: не о чем нам больше базарить.
– Не понял? Мы разве не забили стрелку?
– Какую еще стрелку?
– Ну, мы же договаривались о свидании – да? – только чтобы ты и я…
– Когда?
– Вообще. Только ты и я. Никого, кроме нас. Ты же зачем-то сюда пришла.
– Я здесь учусь.
– И я, и я хочу учиться, подснежник, – а как же? – не серым же помирать.
– Что ты делаешь?!
– Шагай, шагай! – Вадим подтолкнул девушку стволом револьвера: – Вон туда.
– Я туда не пойду, там темно!
– Шагай, шагай.
– Я сейчас закричу.
– Не закричишь. Не оборачивайся! Шагай! – Он поковылял следом за девушкой.
Так и не позволив Насте увидеть свою разбитую физиономию, Вадим завел ее в кромешный темный угол на третьем этаже и разрешил смотреть куда угодно. Он знал, что дева не увидит здесь собственного носа, не говоря уже об его обгрызанном ухе, нескольких фингалах под глазами или опухшей правой руке.
Настя, действительно, ни черта не могла разглядеть. Ей "не светило Солнце, не пели херувимы…" – тут даже не горело ни одной лампочки. Почувствовав на запястье холодное прикосновение его лапы, она оцепенела:
– На что ты рассчитываешь?
– На то, что мы будем вместе учиться, да? Глубже изучим друг друга, – заплетаясь, произнес. Вадик. Поймем, познаем, опять станем как одна семья…
"Господи, он же вдрабадан!" – поняла Настя.
С этого момента она решила придерживаться тактики беспрекословного согласия – уж очень не охота было оставаться здесь, в углу, на третьем этаже филфака до прихода утренних уборщиц, с пулей в голове.
– Хорошо, – согласилась Настя.
– Что хорошо, любовь моя? А? Будем учиться?
– Да, Вадик, все хорошо.
– Все хорошо, – вдумчиво повторил он во мраке. – Мы научимся любить друг друга, прощать, да?
– Разумеется.
– Не обманывать…
– Научимся.
– Не искать того, что нам не принадлежит, и хранить то, что у нас есть…
– Да-да.
– Хорошо… Хорошо. А Миня – слышь? – что это он? Где он сейчас? Он что, с нами собирается учиться?