– На Втором Украинском. Удивительно, что молодежь еще этим интересуется. Да ты не подумай, я не в претензии. Все понимаю. Уходит наше время.
Птица, словно извиняясь за свое поколение, добавил:
– Вы на деда моего похожи. Но не внешне, а как-то в целом. Он в пехоте воевал, только на Белорусском направлении…
Старик взглянул на Сокольских уже несколько иначе. Глубокие морщины на лбу, несмотря на возраст, слегка разгладились. Затянувшись папиросным дымом, ветеран ответил:
– А я танкист, как в октябре сорок четвертого мне восемнадцать лет стукнуло, так и призвали. Но войны и на мою долю хватило. Дважды в танке горел возле озера Балатон. Слыхал ты про такое?
– А как же! Венгрия. – Сергей покивал и, помолчав, добавил: – На дачу едете?
Пенсионер усмехнулся и махнул рукой на очередь:
– Это они на дачу едут. Нашли, тоже мне, место для отдыха. Хоть татары, хоть заражение, хоть кол на голове теши. А я к дочке с зятем еду, транзистор свой хочу забрать. Им ни к чему старье это, а мне, старику, радость.
Сергей представил себе будни старика, которому только и остается, что слушать радиоприемник. На душе стало тоскливо.
И тут ветеран вдруг поинтересовался:
– А ты чего так нервничаешь-то? Весь, вон, извертелся. Потерял кого?
Сергей ругнул себя за мандраж, а потом поведал свою «легенду»:
– Да очередь такая, хоть с рассвета занимай, а я и так уже опоздал. Жена мне теперь голову снимет! С тещей на даче с утра меня ждут. Не знаю, что и делать… – Он горестно развел руками. – Вы бы не могли мне свой пропуск продать?
Старик усмехнулся и, внимательно посмотрев на Птицу, спросил:
– А то, что он выписан на другого человека, тебя не смущает?
– Да все равно на контроле его никто с паспортом не сличает. Я бы вам хорошо заплатил. Мне время дороже, – закончил свою мысль Сокольских.
Пенсионер вынул пропуск, прочитал его, подумал и протянул заветную бумажку Птице. Тот, волнуясь, как бы ветеран не передумал, достал купюры и передал старику:
– Спасибо огромное! Так выручили!
Пенсионер убрал деньги, затушил папиросу и сказал:
– Будь здоров! В другой раз съезжу. – Он поднял свой выбеленный солнцем рюкзак. – И да, вот еще что, хлопец…
Сергей задержался. Старик с улыбкой взглянул на него.
– Когда взаправду женишься – кольцо на палец не забудь надеть! – И не оглядываясь двинулся к остановке.
Птица постоял молча, поправил на плече сумку и решительно направился на КПП.
Молодой солдат с опущенным вниз стволом потертого 74-го «калашникова» дежурно принял документы. Однако, увидев красный российский паспорт, резко выделявшийся на фоне синих, украинских, заинтересованно поднял глаза.
«Только бы не сорвалось!» – Сергей сжал на удачу в кулаке амулет с ангелом и внешне спокойно произнес:
– К родственникам еду.
Срочник продолжал рассматривать паспорт. Наличие билета он видел, тот был демонстративно вложен между страницами. Но на молодом, покрытом оспинами юношеском лице появилась нерешительность. Подтянув сползающий автомат, солдат оглянулся в сторону прапорщика. Тот, не обращая никакого внимания на очередь, что-то агрессивно втолковывал милиционеру. Сотрудник милиции устало отбрехивался и, чиркая колесом дешевой зажигалки, пытался прикурить сигарету.
И тогда Сокольских задал психологически точно выверенный вопрос:
– Друг, ты сколько прослужил?
Солдат, потеряв прежнюю мысль, повернулся к Сергею. А потом, с достоинством свежеиспеченного «черпака», ответил:
– Год разменял!
Не давая бойцу сосредоточиться, Птица благосклонно улыбнулся, легонько хлопнул его по плечу и наставительно произнес:
– Ништяк! Самое трудное уже позади. Службу, выходит, уже знаешь?
С этими словами Сергей решительно протянул руку за паспортом и шагнул к калитке. Услышав в его голосе знакомые всему бывшему Союзу дембельские интонации, солдат машинально вернул документы:
– Ну, так! – и поколебавшись, добавил заветное: – Проходите.
«В конце концов, его же проверяли, когда пропуск выписывали», – мелькнула мысль у бойца, уже принимавшего от следующего посетителя новый комплект документов.
Сокольских одним из последних сел в УАЗ-«буханку». Он залез третьим пассажиром в водительскую кабину и, закрыв дверцу, попытался скрыть волнение. Это была его первая маленькая победа.
Машина тронулась. Народ в салоне качнулся, плотнее утрамбовываясь между тележками и сумками. Выкручивая баранку руля, водитель выехал на асфальт. Но через несколько секунд внезапно скрипнули тормоза. Люди повалились друг на друга, ругаясь и проклиная бестолкового шофера. Водитель же молча смотрел в боковое зеркало. В «тылу», на оставшемся позади КПП, явно что-то происходило. Сергей похолодел от нахлынувшего резко страха разоблачения и осторожно выглянул через опущенное стекло. От КПП по направлению к машине бежал милиционер, придерживая рукой сползающую фуражку.