— Приятно удивлен.
— А у меня вопрос. — Как на уроке подняла руку Оладе. — Если мы пережили в реалии сон Веардина, то нас ждут и другие кошмары тоже?
Ответом послужил взявшийся из ниоткуда пространственный водоворот. Он мгновенно всосал их и бросил в неимоверную, тягучую тьму. Такую, что становиться непонятно – жив ты или уже растворился в черном «ничто».
Веардин ощущал себя в мягком, теплом потоке — все вокруг переливалось всевозможными цветами. Течение несло все дальше и дальше. Непонятная субстанция обволакивала с ног до головы, не позволяя глубоко дышать или шелохнуть пальцем.
Вдруг течение потока резко изменилось, появился сильный порывистый ветер, теплые блики вокруг погасли, исчезли звуки. По ощущениям тело неумолимо засасывало в какую—то свистящую воронку. В голове возникла паническая мысль: «конец всему?». Стиснув зубы, зажмурив глаза, Веардин упорно пытался вырваться, повернуть назад, преодолеть чуждую силу собственной стихией. Все естество охватил поистине первобытный страх. Попытка закричать, позвать на помощь закончилась полнейшим провалом: Веардин с ужасом понял, что не может открыть рот — губы склеились намертво. Попытался пошевелить рукой — но и та не слушалась. Ощущение тела медленно пропадало, будто кто—то стирает чернила долькой лимона.
Внезапное падение с высоты, боль от удара, искры из глаз и невольно навернувшиеся слезы ощущались как дар сплоченных Стихий.
Счастливое головокружение закончилось истеричным смешком, когда Веардин рассмотрел, где находиться и что его окружает.
Серые высокие каменные стены незнакомого замка уходили ввысь и терялись за скудной линией света, что шел от одного—единственного факела. Ни дверей, ни окон, только жуткие манекены, прибитые длинными гвоздями к деревянным щитам. Они висели впритык друг к другу, не оставляя ни капли свободного пространства. Обнаженные тела были хирургически лишены первичных половых признаков, рук и ног, о чем свидетельствовали аккуратные шрамы. Шею стискивали широкие железные ошейники, не позволяя голове упасть на грудь. Длинные ухоженные волосы ниспадали ниже бедер и прикрывали крошечные культи.
Влекомый мрачным любопытством Веардин подошел ближе и осторожно убрал волосы. Лицо выглядело предельно искусно, если бы не многослойный, чересчур яркий макияж, точно у бродячего актера. Вдруг ресницы манекена дрогнули и глаза открылись. Невидящий, затянутый серой пеленой взгляд уставился прямо на повелителя воды. Парень шарахнулся в сторону. Тела зашевелились как по команде. Дикая агония сводила их мышцы. Швы кровоточили. Повелителя воды вдруг осенило — они живы! Это не искусная поделка, а изуродованные в каком—то диком припадке существа. Рирэш — бледнокожие и черноволосые, смуглые и рыжеволосые алф—уры, беловолосые свалт—алфы и хрупкие, почти бесцветные кивалы.
От осознания и ужаса, Веардин упал на колени, опустошая и без того пустой желудок. Горькая желчь опалила рот. Повелитель сжал до хруста кулаки, проглатывая ком нарастающей паники. Надо держаться, ребята вот-вот атакуют. Главное взять себя в руки и поддержать их. Не желая ждать второго приступа паники, парень возвел вскруг себя водный водоворот и жахнул во все стороны. Бил и бил, пока не начал терять сознание от усталости и истощения. С последним мгновением засверкали искры света, и тьма взорвалась.
Веардин очнулся от ощущения, что кто—то осторожно похлопывает по щекам. Он открыл глаза и попытался сесть. Оладе, а это была именно она, удержала его на месте. Белокурая голова повелителя воды уютно устроилась на девичьих коленях. Он вновь оказался в почти родном препространстве, в окружении остальных повелителей. Выглядели они крайне помято и устало. Неподалеку лежал все так же мертвецки спящий Тинд.
— Тебя задело собственной магией. Все лицо в крови.
— Что это вообще было такое? – С трудом разлепив запекшиеся губы, спросил Веардин. К сущему изумлению не Приит, а Оладе побледнела и отвела глаза.
— Не стоит думать об этом. Мой кошмар всего лишь вымысел больного ума под действием снадобий из камней Ики.
— Вовсе нет. – Вмешался непривычно серьезный Приит. – Это давнозабытый охранный ритуал рирэш. Действенный, но крайне хлопотный в употреблении. Где ты это видела? Придумать точно не могла.
— Не знаю. С самого детства мне снился этот кошмар и про… маму.