— Вполне. — Согласился Приит и пошел вперед, но Оладе стеснительно удержала его за локоть.
— Спасибо. Твои методы ужасны, но они работают.
— Еще бы. Я же воплощение гениальности!
— Серьезно?! — Всплеснула руками девушка.
— За что не возьмусь — все получается. Вот, к примеру, был такой случай. Будучи еще малышом, я дал Тинду крышку от бочки и кидал в нее нож, но попал ему в ногу.
— С тех пор понял, что метание ножей это не твое?
— Почему? В ногу же попал.
Веардин расхохотался, но вдруг запнулся и замер, точно испуганная лань.
У подножья горы, куда раньше не ступала нога ни одного рирэш стояла толпа. Все видимое глазу было заполнено рирэш: женщины, мужчины, дети. Старики и младенцы. Они стояли, сняв головные уборы и, тихо чего-то ждали. Приит нахмурился и ступил вперед. Толпа синхронной волной опустилась на колени.
— Если есть что сказать, говорите. — Повелитель пепла источал ауру власти и величия. Ему не нужна была корона на голове или ключ силы в руке. Простые рирэш безошибочно чувствовали: пред ними стоит истинный властитель.
Вперед вышла группа из пятидесяти двух старцев в черных развивающихся хламидах с костяными посохами в руках. Они подошли и низко поклонились. Приит долго молчал, не позволяя им разогнуть спины.
— Что? — Наконец соизволил подать голос.
— Прости, господин, что посмели встать у тебя на пути, но твоему народу требуется знание, что делать дальше, как жить, как молиться? Великий Пири страшен в своем гневе, мы не хотим более ощутить на себе его недовольство. Каждый второй сын рода погиб, каждая последняя дочь мертва.
Приит вдруг зло оскалился. Аура смерти спиралью обвила стройную фигуру.
— Вам стоит опасаться не Великого Пири, вам стоит бояться меня. Ибо Стихия милостив, а я — нет. Молитесь Великому, чтобы не ощутить мой гнев. Соблюдайте вечный закон, что высечен в главном храме за алтарем. И помните, зажравшиеся рожи, я не потерплю более сирот на улицах станов. Вы будете за этим следить тщательнее, чем за своими любовницами, иначе — с живых кожу сдеру, да так и прислуживать заставлю. А сдохнуть придется ой как не скоро.
— Ваша воля для нас закон. — Еще раз поклонились старцы и разошлись в стороны, сотворив живой коридор.
Когда рирэш скрылись из глаз, Веардин нарушил тишину:
— Умеешь ты производить впечатление, они безоговорочно поверили твоим словам.
— Еще бы.
— То есть?
— Это была не угроза, — скрипучим голосом вмешался Тинд, — это было обещание. Рирэш всегда могут понять разницу.
— Ты способен освежевать живое существо? — Нахмурилась повелительница огня, невольно вспомнив про своего, так и не состоявшегося мужа-садиста.
— А еще я способен завязать языком черенок вишни. — Глумливо ответил ей Приит, но в глубине черных глаз не было смеха, только разочарование и злость.
Веардин только тихо вздохнул и знаками попросил повелительницу огня замолкнуть. В чужой уклад со своими правилами лесть негоже. Деть крови и смерти должны быть в узде, иначе мир может поглотить не только эманация Эфира, но и вполне реальная межрасовая завоевательская война. Но как объяснить все это романтической девице? Но Оладе поняла, долго хмурилась, морщила носик, раздраженно терла подбородок, но поняла.
Тинд вывел их на красивую равнину. Отсюда замок Вечности не видать. Ни звука, словно все живое замерло, ни дуновения ветерка.
— Станьте вкруг, господа и оголите запястья.
Оладе послушно выполнила указания, но потом с легким опасением, спросила:
— Мы будем опять резать руки?
Приит хихикнул, но заметив искреннее смятение, успокаивающе заверил:
— Нет. Если б вся наша магия строилась сугубо на крови, то никакого материала не хватило бы. Просто надо начертать углем знак переноса. Углем, не кровью.
Подтверждая его слова, лич ловко начертал каждому какой-то парный древний знак и сам вошел в круг. Полились длинные, напевные заклинания. Древний язык стихий раскрывал, готовил проход меж континентами. Воздух дрожал, трава в кругу пожухла, земля высохла и потрескалась. Магия смерти свивала из черных завитков огромное зеркало с текучей серебристой поверхностью. Первым вошел Веардин, следом — Оладе, завершали процессию Приит и лич, они нырнули в портал одновременно. В ту же секунду зеркало с тихим звоном лопнуло.