— А ты еще кто? Не рыжий, значит не моя будущая жертва.
— Мой сводный брат. — С легкой грустью в голосе пояснил Веардин. — Принц Заир. Как ты сюда попал?
Приит хищно усмехнулся. Он был наслышан о водном королевском семействе.
— Я думал, что зоопарк закрывается на ночь! Неужели, кто-то оставил клетку открытой?
Заир и бровью не повел. Когда-то высокомерный и властный, он сумел пересмотреть свои приоритеты. Он медленно опустился на колено и, обращаясь к Веардину, прошептал:
— Пощади свой народ. Хочешь — убей меня, но дай алф-урам хоть глоток воды.
— А можно я убью?
— Приит, не вмешивайся! — В голосе Веардина послышалась непривычная сталь. Повелитель пепла посерьезнел и впервые уважительно кивнул своему собрату-повелителю. Теперь он был уверен перед ним не слабохарактерная лужица, а опасная стихия.
Глава 3.
Глава 3
В безумном калейдоскопе жизни мы часто не замечаем прекрасного. Того, что существует всегда, каждый день. Недаром лолларды так почтительны ко всем дарам стихий: будь то цветок или час когда ночь сменяет день. В эти мгновения можно и увидеть красоту, и наткнуться на новые мысли. Оттолкнуть вечную суету и вычленить главное.
Приит сел на подоконник, толкнул ставни и, высунувшись почти наполовину, задрал голову вверх.
Закат солнца в Хаметте поражал красотой. Клубящиеся вокруг облака пронзали удивительные яркие краски постепенно темнеющего неба. Это волшебное действо захватывало целиком. Именно не игра контрастов, а плавный полет мягких и одновременно ярких мазков красной, оранжевой и фиолетовой палитры. Своеобразное торжество жизни во всех проявлениях – не только раннего утра, полного энергии, но и благородной угасающей старости вечера. Будто напутствие всему живому не держаться за низменные ценности. Непривычно близкие небеса играли невиданными бликами, вовлекая в свою неповторимую симфонию засыпающие светило. Красота заката плавно, но неумолимо менялась. Вот только что вид был тем же, что и полчаса назад. А уже секунду спустя становится совершенно другим. Немыслимые перемены – то медленные, то мгновенные. Поистине, закат – завораживающий момент, и стоит уделить ему немного внимания.
Так думал Повелитель пепла и невольно вздрогнул, когда почувствовал, что магическое одиночество прервали и мягко разделили на двоих. Примостившаяся рядом Оладе задумчиво жевала пирожок. Не замечая пристального взгляда, девушка с видимым удовольствием вдыхала свежий прохладный воздух, наблюдала, как кружат мелкие прожорливые микрорапторы и прицельно воруют объедки с помойной кадки под окном. Тяжело вздохнув, Приит выхватил практически из зубов надкушенный пирожок и, ловко кинул его самому наглому крылану. Тупой клюв птички ловко щелкнул. Пирожок исчез в мгновение ока. Микрораптор робко примостился неподалеку на дощатом козырьке нижнего окна и жадно заглянул в руки: вдруг перепадет еще кусочек вкуснючего медового теста? Страшно конечно, но голод толкал на безумства. Последний пирожок заманчиво лежал на блюде. Повелители ринулись к нему одновременно. Приит оказался быстрее. Откусив половину, вторую кинул возрадовавшемуся крылану.
— Ты как малое дитя! — В сердцах сказала Оладе. Пирожка было жалко, но признаться стыдно.
— Надо любить братьев наших меньших! — С постным лицом аскета-храмовника, заметил Приит. — А ты все еще и ешь. Скоро в окно только с пинка пролезешь.
— Ах, ты! — От стыда и злости покраснели не только щеки, уши, но и шея. Оладе нервно покосилась на зеркало: неужели поправилась?
— «Спасибо» будет достаточно, не надо целовать мне руки.
Перед глазами потемнело, кожа вспыхнула белым пламенем. Повелительница приготовилась убивать. Мягкие капли воды, обняли, успокаивая. Веардин как всегда успел вовремя погасить злость своей подруги. В этот раз не только морально, но и вполне материально. Только на потертом ковре кое-где остались пропалены.