Оладе приготовилась ответствовать и угрожающе уперлась руками в бедра, но Веардин был не настроен на долгие препирательства. Мелкие брызги пшикнули во все стороны и повелители, точно воюющие коты, отскочили друг от друга.
— Прекратите немедленно. — Лицо миротворца непривычно серьезно, а тон сух будто перец. — Ссор в стане врага нам только не хватает. Надеюсь, вы осознаете, что наша миссия усложняется многократно? Что будем делать, если сама Повелительница воздуха одержима?
— Маловероятно. — Черная дымка магии смерти заботливо промокнула мокрое лицо повелителя. — Ее бы не держали на сонных и одурманивающих зельях столько лет.
Оладе обижено утерлась рукавом и надула губы. Ладно Приит. Но ее за что водой?!
Приит похлопал себя по карманам в поисках платка для дамы, как вдруг смутился, замер, виновато глянул на Оладе и медленно вынул кулон.
— Вот. — Сунул он ей в руки. Девушка непонимающе захлопала глазами. На длинной цепочке изящного плетения в круге из золотых пиктосемис застыла в прыжке фосса из какого-то странного теплого материала. На камень не похоже и точно не дерево. Странно.
— Что это? Ой, моя девочка! — Оладе схватилась за лицо и заметалась из стороны в сторону. — Я совсем забыла о ней! Мой фамильяр! Я оставила ее внизу одну-оденешеньку!
— Не думаю, что с такой умной хищницей что-нибудь произойдет. — Поспешил утешить ее Веардин. Огневица, возгоревшись в буквальном смысле этого слова, никого не желала слушать, она рвалась вниз к своей девочке. Одновременный столп воды и пепла обрушившийся ей на голову, заставили Оладе окаменеть от ярости.
— С ней точно ничто не случиться. Вот она. В твоих руках. — Хмуро заметил Приит, отступая на пару шагов. Оладе перевела взгляд с Приита на кулон и обратно. Глаза стали огромные, полные слез и ужаса?!
— Это моя Киса? Она мертва?!!
— Нет, конечно. Ты же должна чувствовать связь и эта связь показывает, что все хорошо и фамильяр ничем не обеспокоен.
Оладе закрыла глаза пытаясь почувствовать отклик своей любимицы. Та ощущалась, будто была далеко или крепко спала.
— Это ты ее так зачаровал?! — Резко ткнула она рукой в грудь Повелителя земли.
Приит отмахнулся от грязевых брызг и поспешил незаметно отчистить даму, пока та не сообразила, как выглядит и кто в этом виноват.
— Нет! Это папа!
— Животное беспокоилось и случайно зашло в туман. — Подтвердил лич.
— И что теперь — мой фамильяр украшение?! — Глаза девушки вновь наполнились слезами.
— Развоплотим. — Махнул рукой успокоившийся Приит. — В саду нейтральная магия. Как доберемся до острова Тира, твоя Киса проснется.
— Ты так в этом уверен?
— В крайнем случае, папу позовем.
— Ненавижу тебя!
— А я здесь причем? Твоей блохастой было сказано: ждать снаружи. А у нее, как и у тебя, совершенно не оказалось выдержки и терпения.
Приит ловко пригнулся, над головой пролетели два фаэрбола и взорвались к вещей радости толпы зрелищным фейерверком.
— Дичь. — Припечатал обиженный Приит.
— Оладе! — Окрик Веардина заставил щеки девушки покрыться пунцовой краской стыда, а новые фаэрболы испариться. — Нам пора. Герольды протрубили начало.
И точно: радостная толпа плотным полотном разошлась в стороны, открывая дорогу длинной процессии. По белым камням мостовой чинно шли дети от десяти до пятнадцати лет в белых улыбающихся румяных масках. По бокам строя степенно плыли молодые женщины с венками из пышных цветов, они вели за веревки белоснежных детенышей лам. Все эти кивалы были одеты в легчайшие белые сорочки с глубокими декольте на груди и длинными распорками до бедра.
Приит нахмурился, его настораживали слишком радостно-умиротворенные лица женщин. И почему нет мужчин? И к чему на празднике вотивные животные? Все это вызывало ассоциации. Но ведь не могли же кивалы практиковать магию смерти рирэш? Чушь.
— Не находишь эту вереницу странной? — Спросил Веардин.
— Весьма и весьма.
— Что будем делать?
— А что остается?
Повелитель воды нахмурился еще сильнее. То о чем он думал, ему крайне не нравилось. Оставалась надежда, что зря паникует.