Взмах и на спине заалела глубокая рана. Потом еще одна и еще. Капли крови оросили лица стражников, но они даже не моргнули. Кивала не просто кричала, она выла как загнанное, умирающее животное. Одним сильным движением жрец сломал ребра, развел их в сторону и вынул наружу легкие.
Каким чудом кивала все еще была жива и не лишилась сознания было вне понимания даже того же жреца.
Под божественные гимны, жрец дал знак стражникам. Они подняли бьющееся в агонии тело и, оставляя широкий кровавый след, низвергли жертву в общую яму смерти. Круглое тело неловко съехало вниз по широким плоским боковым камням, и рухнуло вниз.
В тот же миг небо заволокло тучами. Воздух сжался, стало трудно дышать. Ветер хлестал, сбивал с ног, резал камни, будто нож масло, валил деревья. Кивалы, очнувшись от безумного транса, завопили от ужаса и бестолково заметались из стороны в сторону; падали, карабкались на выступы, их сносило и расшибало о дома и насаждения. При первых странностях коэн вскочил на ноги и, тревожно переглянувшись со жрецом и филидами, нырнул в спешно открытый портал. Он вел прямиком в тщательно охраняемые апартаменты правителя.
Тем временем над вершиной зиккурата сформировался плотный оглушительно свистящий смерч. Он буквально врезался в острым концом в жертвенную яму и, спустя мгновение, всосался внутрь.
Под землей же слажено действовали повелители. Едва только кивала стала падать вниз, Приит развеял стену в прах, Оладе удержала и развела в стороны бузующее пламя, а Веардин по каплям собирая льющуюся ручьями кровь, подхватил девушку и уложил на заранее разостланный плащ. Следом за кивалой из образовавшейся расщелины вывалились полуистлевшие кости, угли и многое другое, что когда-то жило и дышало. Гарь, клубы золы накрыли с головой и заставили закашляться. Запах стоял преотвратный.
Необычайно серьезный Веардин, удерживал оставшуюся кровь в жилах, Приит не дрогнувшей рукой вправил легкие и поставил ребра на место, хотел срастить плоть, но тут услышал голос.
— Отойдите в сторону, укройтесь щитами. Теперь дело за мной.
Повелители споро отскочили к дальней стене, и ушли в максимальную защиту. Тинд, а это была именно она, окружила дочь магическим куполом из движущихся потоков воздуха. Она сосредоточенно делала сложные пасы руками над открытой грудной клеткой, что-то напевала на древнем языке, потом вынула из волос длинную острую шпильку и рассекла собственное запястье. Божественная кровь создала витиеватую сеть и накрыла все еще бьющееся в агонии тело. В районе анахата-чакры засияло всеми цветами радуги. Воздух вокруг очистился и наполнился пьянящим запахом медовых трав.
Раны заживали на глазах. На мгновение воздушные потоки укутали девушку плотным коконом, потом развеялись. Засияв изнутри, стала трескаться внезапно отвердевшая кожа, но вопреки ожиданиям под ней не показалось кровавое месиво, под старой белела новая, алебастровая. Будто змея сбросила старый покров. Стихия уверенно содрала старые ошметки и, вынув из-за пазухи какой-то изящный пузырек с вязкой золотистой жидкостью, осторожно, по капле влила в рот дочери.
Та последний раз конвульсивно дернулась, захрипела и расслаблено откинулась на изгвазданном плаще. Они дышала глубоко и спокойно. Всего лишь здоровый, крепкий сон.
Еще долго Тинд колдовала над спящей повелительницей. Время от времени она касалась висков и сердца девушки светящимися пальцами. Та вздрагивала, но не просыпалась.
Наконец Стихия замолчала, держа дочь за руку. Из прекрасных небесных глаз лились слезы и жемчугом осыпались на прокопченные камни. Ужасная печь погасла еще при первом появлении божества.
Обождав еще немного, повелители рискнули высунуть нос из своего временного убежища.
Тинд подняла на них глаза и покачала головой, будто говоря: бедные дети.
— Я не смогу долго прибывать в этом мире, слишком ослабла за последние годы. Мои собратья позаботятся обо мне. Я очень долго спала и многое пропустила. Не знаю, что происходит, но догадываюсь. На великих скрижалях эти события описывались еще с давних времен. Вам следует отдохнуть и набраться сил перед Великой битвой.
— Думаю, замок Вечности подойдет. — Вмешался Приит. Стихия долго разглядывала его.