– А-кг-ха! – сказал Боб в кислородную маску, снял ее и, жалко улыбнувшись, спросил: – Ну как?
В его желтушных глазах стояла мука мирового масштаба.
Из палаты Додик помчался домой и снова сел за изучение материалов. Но прошлое не желало открывать свои тайны, а подсовывало какую-то досадную катавасию. Точно было установлено лишь, что Володя Квасин с девяти до одиннадцати вечера никем и нигде в Лоо замечен не был. И алиби не имел. Но уже в одиннадцать тридцать он пришел домой. Поел маминого борща из холодильника, сказал родителям: мол, «гулял по морю, там чего-то совсем хреново», взял «Трех мушкетеров» и пошел с ними спать. А наутро вел себя совершенно обычно, только удивлялся, что абсолютно не помнит, что делал целые сутки накануне.
В бесплодных попытках докопаться до истины прошел еще день и еще почти целая ночь. Виктор напрягал свои дедуктивные способности и уже всерьез сомневался в их существовании. И вдруг под самое под утро от безысходности он залез в генетический файл убитой Лены. В краткой аннотации указывались ее предки. Понятно, что ген-матрицы на прабабушек и прадедушек не было. Но ФИО сохранились. А среди них, колене, кажется, в пятом – фамилия Квасарски!
Выяснилось, что убитая была его пра-пра-внучкой. Единственным отпрыском угасшего рода. Это было удивительное совпадение, но оно ничего не давало. До тех пор, пока Виктор не проверил генеалогию второй жертвы – Рудика Артамяна. И вот те нате, монстр из-под кровати! – парень тоже оказался потомком временных колонистов…
Через три дня друзья из Бюро Путешествий слили Додику ФИО почти всех отправившихся в прошлое фермеров, и он загрузил свой компьютер на полную катушку. На следующий день комп «сдох». Пришлось покупать за счет клиента матрицу искусственного интеллекта – игрушку дорогую, но с объемом операций просто фантастическим. Правда, в первые три загрузки матрица отказывалась изучать сотни тысяч досье убитых за последние пятьдесят лет. По ее мнению, искать в их генетических файлах предков-колонистов было глупо. Впрочем, эти «ИИ» всегда капризничают, как девушки. Но если пригрозишь сдать в магазин бывших в употреблении товаров, и не на такое соглашаются. Го-ордость…
К концу второй недели Додик Рокфеллер выключил «ИИ», пошел в кабак и нажрался водки. А, протрезвев, обратился к руководству Бюро Путешествий, в органы государственной безопасности и в правительственный комитет надзора за научными проектами. Вскоре было установлено, что все потомки засланцев-фермеров к концу двадцать первого века умерли. Примерно четверть из них – насильственным путем. Причем едва ли не во всех преступлениях фигурировали отпрыски других колонистов, вины которых доказать не удалось. Страшная штука – улетевшие в прошлое не оставили к нашим дням после себя никого! «Убрали» друг друга из истории. Разве что память осталась. Но она ведь в наши дни – такая короткая. Вот хоть вас, господа, возьмем: даже электромозги вам дополнительно встроили, а все одно ничего не помните. Мой стакан уже полчаса пустой, и хоть бы кто к бару двинулся!
М-да… В общем, все это походило на ужасный Вселенский заговор. Программу фермерской колонизации потихоньку свернули, тех, кого можно было отозвать, – отозвали. Уж не знаю, как эта история просочилась в прессу, но Витя стал знаменитостью. Ученые признавали, что Додик заставил их по-другому посмотреть на время. У него свои законы, недоступные нашему пониманию. Оно идет вперед, и вдруг остановилось, сделало круг, возвратилось на прежнее место. Оно линейное – и многомерное, оно мягкое – однако крепче в мире нет ничего. И когда где-то происходит вмешательство, оно выравнивает историю так, как считает нужным. Колонист отправляется в прошлое, изменяет его ход. Но к моменту старта из будущего все, что он изменил, по большей части исправлено и стерто. Его потомки умерли, его дела забыты, его гнездо, свитое не дома, разрушил ветер. Раздавленная бабочка не создала необратимых изменений. Время раздавило того, кто на нее наступил.
…Когда Виктор в последний раз зашел в палату Боба Квасарски, тот был совсем плох. Посетителя предупредили, что старик на грани.
– Сегодня к вечеру накачают врачебной дрянью и отправят домой, – прохрипел он, – больше ждать нельзя. Хочу умереть в своей кровати. Говорят, пара дней, чтобы попрощаться с друзьями, у меня будет. Ну, смог ты, сынок, что-то узнать? Или придется подождать, пока на том свете расскажут?..