Очень помогало в этом присутствие Ханны. Маленькие дети равнодушны к материальной стороне жизни, которая так заботит взрослых. Пока оба родителя души в них не чают, остальное для них вообще не имеет значения. Карла занималась с дочерью правописанием, Джейк читал ей книжки. Они проводили вечера вместе, попутно просматривая газеты и новости по кабельному телевидению.
Ровно в 8.00 Карла искупала дочку, и спустя полчаса папа и мама вместе ласково уложили ее в постель. Когда они наконец остались вдвоем, то, укрывшись одним пледом, устроились на шаткой тахте.
— Ну, давай колись. Что случилось? — поинтересовалась Карла.
Джейк, листающий спортивный журнал, ответил:
— Что ты имеешь в виду?
— Не строй из себя дурачка. Что-то происходит. У тебя новое дело? Новый клиент, который может прилично или даже очень щедро заплатить и спасти нас от нищеты? Ну, пожалуйста…
Джек скинул на пол плед и вскочил на ноги.
— Вообще-то, моя дорогая, есть вероятность, что мы вот-вот положим нищету на обе лопатки.
— Я знала! Я всегда знаю, когда ты подписываешь договор на хорошенькую автомобильную аварию. Ты становишься нервным.
— Это не автомобильная авария, — возразил Джейк, шаря в портфеле. Достав из него файл с несколькими бумажками, он вручил его жене. — Это самоубийство.
— Ах, это…
— Да, это. Вчера вечером я рассказал тебе о кончине мистера Сета Хаббарда, но… умолчал о том, что накануне смерти он вдруг составил завещание, послал его в мою контору и назначил меня адвокатом по делу о своем наследстве. Сегодня в конце дня я подал заявку на его утверждение. Теперь это стало достоянием гласности, так что я могу тебе все рассказать.
— Ты никогда не видел этого человека?
— Никогда.
— И сегодня днем присутствовал на похоронах человека, которого никогда не видел?
— Правильно.
— Но почему он выбрал именно тебя?
— Благодаря моей блестящей репутации. Вот, пожалуйста, прочти его завещание.
— Но оно же написано от руки — Клара бросила беглый взгляд на бумагу.
— Как видишь.
Джейк снова уселся на тахту, прижавшись к жене, и внимательно наблюдал за ней, пока она читала две странички завещания. По мере того как углублялась Карла в текст, у нее открывался рот, а глаза расширялись от изумления. Дойдя до конца, она посмотрела на Джейка в изумлении.
— «Да сгинут они в муках, как я»? Какой мерзавец, — пробормотала она.
— Скорее всего да. Я его не знал, но Гарри Рекс, который представлял интересы его жены при втором разводе, придерживается не слишком высокого мнения о нем.
— Большинство людей придерживаются не слишком высокого мнения о Гарри Рексе.
— Это правда.
— А кто такая Летти Лэнг?
— Его чернокожая домоправительница.
— О боже, Джейк! Это же скандал.
— Надеюсь.
— У него было много денег?
— Ты же читала: «Наследство мое весьма существенно». Оззи знал его и склонен согласиться с этим. Утром я еду в Темпл на встречу с мистером Расселом Эмбургом, душеприказчиком, так что к середине дня буду знать гораздо больше.
— А оно имеет юридическую силу? — Карла помахала двумя листками. — Ты можешь защищать такое завещание?
— О да. «Завещания и наследства», статья сто первая. Профессор Роберт Уимз с юридического факультета «Оле Мисс» учил этому студентов пятьдесят лет. Он поставил мне высший балл. Если каждое слово написано рукой покойного, им проставлены дата и собственноручная подпись, это юридически действительное завещание. Не сомневаюсь, дети мистера Хаббарда его опротестуют, но тут-то и начнется самое интересное.
— Почему он оставил практически все чернокожей экономке?
— Наверное, ему нравилось, как она убирала в доме. Не знаю. Может, она делала не только уборку.
— Что ты имеешь в виду?
— Он был болен, Карла, умирал от рака легких. Подозреваю, Летти Лэнг заботилась о нем во многих смыслах. Очевидно, что он очень хорошо к ней относился. Его дети поднимут вой, станут вопить о злоупотреблении влиянием, будут стараться доказать, что она втерлась к нему в доверие, нашептывала ему на ухо, а может, и более того. Но решать будет жюри.
— Это будет суд с участием присяжных?
— О да. — Джейк мечтательно улыбнулся.
— Ну и ну. Кто уже знает об этом?
— Я подал заявку сегодня в пять часов, так что сплетни еще не начались. Но, думаю, к девяти утра все здание суда будет взбудоражено.