Многие свои действия по спасению города от голода Собчак проводил почти тайно, не информируя газеты, радио и телевидение. Он объяснял это боязнью паники среди жителей, многие из которых еще помнили страшные годы немецкой блокады и голодную смерть сотен тысяч ленинградцев. Но были у него, конечно, и опасения за свою репутацию: ведь многие коммунисты говорили, и не без оснований, что именно Горбачев, Ельцин и Собчак довели страну и город до такого бедственного состояния.
Город на Неве пережил тяжелейшую ситуацию 1991–1992 годов не только благодаря гуманитарной помощи Запада, но и благодаря той большой работе, которую проводил в эти месяцы новый аппарат мэрии.
Это признавал и сам А. Собчак. Еще в 1998 году, работая над новым изданием книги «Из Ленинграда в Санкт-Петербург», он писал: «Сложнейшая ситуация 1991–1992 годов многому нас научила, помогла новым структурам городской власти окрепнуть и проверить себя в первом настоящем деле: как на фронте еще необученные солдаты после первых же боев обретают столь нужный и необходимый опыт, так и работники новых городских структур прошли в эти годы испытание на прочность. Многие не выдержали этого испытания, и мы были вынуждены избавляться от них. Зато именно тогда сформировалась команда, которая в последующие годы дала российскому правительству несколько вице-премьеров и министров:
Г. С. Хижа, А. Б. Чубайс, А. А. Большаков, С. Г. Беляев, А. Л. Кудрин, В. В. Путин и другие»[54].
Мэрия перебралась в большое здание Смольного, к которому в городе привыкли относиться как к центру власти. Анатолий Собчак занял здесь большой кабинет на третьем этаже, а Владимир Путин расположился в одном из кабинетов на первом. Портреты Ленина и Кирова были сняты во всех кабинетах Смольного заранее, и на вопрос коменданта о новом портрете Путин ответил, что хотел бы видеть у себя в кабинете портрет Петра Первого. Его пожелание было исполнено.
Осенью 1992 года и в 1993 году угроза голода в Санкт-Петербурге миновала, но положение было еще очень тяжелым, как, впрочем, и во всей Российской Федерации. Состав российского правительства, а также ближайшее окружение Ельцина часто менялись. В стране отсутствовала политическая стабильность, не было ясной экономической и национальной политики. Отношения центра и регионов оставались неурегулированными. Отсутствовала устойчивая Конституция, не было понятных и соответствующих новым реалиям законов. Промышленное и сельскохозяйственное производство переживало упадок, но жизненный уровень населения страны падал еще быстрее. Инфляция составляла не сотни, а уже тысячи процентов в год. Росла и преступность всех видов и форм. Шло почти открытое разграбление ресурсов России. Положение дел в Москве было все же лучшим, чем в провинции. Но Санкт-Петербург задыхался от кризиса.
Анатолий Собчак мечтал сделать город не только центром международного туризма, но и центром российской науки и культуры. Однако многие общественные деятели и западные наблюдатели называли, и не без оснований, Санкт-Петербург «столицей российской преступности». В отличие от Юрия Лужкова в Москве, петербургский мэр Собчак не смог да и не предпринимал даже попыток отказаться в своем городе от чубайсовских авантюрных схем «народной приватизации». Во многих отношениях он следовал примеру Гавриила Попова, политика которого в Москве закончилась крахом. К Юрию Лужкову Анатолий Собчак относился с плохо скрываемой неприязнью. «Ну что он, маленький, в кепке, бегает перед экранами на какой-то стройке. Мэр должен подписывать бумаги, а не бегать по стройкам». Собчак не смог сохранить в городе лучшие кадры строителей, а также умело работающих директоров многих крупнейших ленинградских фабрик и заводов. В городе по дешевке переходили в частные руки многие крупные промышленные и торговые предприятия. Знаменитый Балтийский судостроительный завод был продан за 15 тысяч ваучеров — это 150 миллионов рублей по номиналу ваучеров. Для покупки магазина детского питания «Малыш» на Невском проспекте потребовалось 70 тысяч ваучеров, так как балансовая стоимость магазина составляла 701 миллион рублей по ценам 1993 года, это была смехотворно малая сумма.
Но у россиян не было и таких денег. Хотя участие иностранных граждан в ваучерной приватизации было запрещено, за многими сделками 1992–1993 годов стояли разного рода западные дельцы. В западной печати можно было встретить тогда немало сообщений о покупке в Санкт-Петербурге крупных «кусков» собственности британскими и голландскими фирмами по явно заниженным ценам. Знаменитый Гостиный Двор на Невском был куплен лондонским магазином за полмиллиона долларов, но ведь за такую цену в центре Лондона трудно было бы купить даже обычную квартиру. Одна из британских биотехнологических фирм купила в Санкт-Петербурге здание бывшего секретного бактериологического института и открыла там свой филиал. Все эти сделки происходили без аукционов, скрытно, через посреднические фирмы. Бюджет Санкт-Петербурга от этих сделок почти ничего не получал.