— А Мишка-то в этом году в школу идет!
— О, большой уже парень!
— Большой, ладный. Прямо гвардеец! Говорит: вырасту, буду как папа — старшим лейтенантом. Вот я этому «старшему лейтенанту» везу в подарок пистолет. Вещь безопасная, но хлопает, чертяка, здорово!
…Перед Харьковом Андрей Степанович стал собираться. Я сначала не обратил на это внимания, думал: наверно, он хочет погулять по перрону. А потом дверь нашего купе открыл проводник и вернул Андрею Степановичу билет.
Я удивился, мне показалось, что произошло недоразумение.
— Вы же в Краснодар едете, Андрей Степанович? Почему вы в Харькове выходите?
Мой собеседник рассмеялся:
— Вообще-то в Краснодар. И даже на целый месяц. Но в Харькове надо сделать маленькую остановочку: есть там у меня еще один «сынок», немного постарше Стеклова…
На перроне мы распрощались, и я долго смотрел вслед рослому седовласому человеку в высоких армейских сапогах и рюкзаком за плечами.
ПУСТОЙ РУКАВ
Я попал в свидетели.
Я в суде.
Судья, сидя в кресле, на высокой спинке которого изображен государственный герб, приглашает меня давать показания.
— Говорите правду, только правду… Вам известно, что за ложные показания?.. Вы должны быть объективны…
Я никогда ни на кого не подавал в суд. На меня тоже не подавали. Мне уже пятый десяток, и вот — «говорите правду…»
Я скажу всю правду. Я не дам ложных показаний. Я расскажу все, как видел, но объективно — не могу, буду рассказывать субъективно.
…Я задержался на работе: было собрание. Со времени обеда прошло уже много часов, и когда собрание оканчивалось, я подумал об ужине. Жена несколько дней назад уехала в командировку. Дома у меня ничего не было, холодильник выключен, и я решил пойти в ближайшее кафе — «Отдых».
Я, наверное, очень сухо рассказываю? Но ведь это я, читатель, рассказываю не для тебя — для судьи, для народных заседателей.
Придя в кафе «Отдых», я увидел, что все столики заняты. Свободен был только один. На нем стояло несколько стандартных приборов с солью, перцем и горчицей, несколько пустых бутылок и лежало три-четыре подноса. Видимо, официанты облюбовали этот столик как подсобный.
Я сказал дежурному по залу, что очень голоден, что долго сидеть не буду, и тогда он проводил меня к этому столику.
— Садитесь, сейчас здесь уберут, и вы сможете поужинать.
Вскоре ко мне подошла официантка, и я заказал ужин. Вот, уважаемые граждане судьи, что я заказал. Прошу приобщить к делу счет, который у меня остался: «Салат столичный — 1, яичница с ветчиной — 1, «Боржоми» бутылка — 1, коньяк «Три звездочки» — 100 граммов».
Официантка долго не подавала, потому что этот стол был для нее «сверх нормы» и за время, пока она отсутствовала, дежурный по залу, или метрдотель, — привел к моему столику еще одного человека.
— Не помешаю вам? — спросил он. Я кивнул в знак согласия, и он сел рядом.
Я закурил и предложил ему сигарету, он взял ее левой рукой и попросил спички; я дал ему коробок, он чиркал спичкой тоже левой, и тут я заметил, что правый рукав его пуст… Правой руки у моего соседа не было.
Официантка принесла то, что я просил, и приняла заказ у моего соседа. Вот что он заказал. Прошу приобщить к делу и его счет. Я взял его со стола, когда началась вся заваруха. Я захватил его потому, что двое, которые пришли потом и сели за наш стол, объявили моего соседа пьяным хулиганом. Читайте «Сосиски с капустой — 1, бутылка кефира — 1, стакан чаю — 1».
Я очень прошу вас, уважаемые граждане судьи, обратить на это внимание.
Те двое, которые подсели потом, попросили столичную, потом несколько раз добавляли. Официантка приносила им по небольшому графинчику. Заканчивали они коньяком и черным кофе.
Приглашали нас угоститься, по мы отказывались и были заняты беседой.
Мой сосед, или, как вы его называете, обвиняемый Грушин, оказался человеком для меня интересным.
Я обратил внимание, что он очень внимательно читает четвертую страницу «Вечерней Москвы», где напечатаны объявления о защите диссертаций.
— Не свою ли ищете? — полушутя спросил я.
Догадка оказалась верной. Грушин действительно искал свою диссертацию, диссертацию о восстановлении и ремонте железнодорожных путей.
Он посвятил этой теме, как выяснилось, всю жизнь. Это не его слова, это слова мои. Я говорю их потому, что Грушин сказал мне: «Я был в железнодорожном батальоне и потерял руку в Лисках».
Что такое Лиски, я знаю. Лиски, узел многих дорог, был прифронтовым городом. Он стал легендой.