— Да, впрочем, с тех пор мы и не расставались. Я даже привел ее с собой.
— Ты с ума сошел! Было же решено, что она присоединится к нам только в последнюю минуту.
— Но почему? — Максанс пожал плечами. — Если она познакомится с нами поближе уже сегодня, то завтра будет держаться естественнее. Кроме того, она хотела увидеть дефиле.
— Где она?
— Вон там, около двери.
Камилла проследила за его взглядом. Темноволосая худенькая высокая девушка со строгим пучком на затылке напоминала балерину. На ней были красный обтягивающий пуловер, черная юбка и тяжелые, грубые кожаные сапоги. Соня растерянно взирала на суматоху, царящую вокруг, и явно не понимала, куда она попала.
«Это дочь Петера! — подумала Камилла, удивляясь своему волнению. — Бог мой, как быстро летят годы! Отец Сони в ее возрасте уже погиб».
— Она очаровательна, — прошептала потрясенная Камилла.
— Ты тоже так считаешь?
Уловив мечтательность в голосе брата, мадемуазель Фонтеруа повернулась к Максансу. Он не отводил глаз от Сони.
— Сейчас же наденьте рыжую лису! — внезапно гаркнул Рене Кардо.
— Еще рано, месье, — запротестовала молодая манекенщица, надув губки. — Здесь можно задохнуться от жары.
— Если вам так жарко, любезная девица, то вы можете убираться вон, возможно, это несколько остудит вашу голову.
Манекенщица тут же надела манто, а Кардо отошел на несколько шагов, чтобы понять, действительно ли к этому наряду необходима шапка, как это было предусмотрено эскизом. Дефиле должно было начаться через две минуты. Волнение усиливалось. Столы ломились от косметики: розовые и персиковые румяна, голубоватые и перламутровые тени для век. Перчатки, сапоги и туфли были свалены у вешалок. Несмотря на то что это был показ верхней одежды, Камилла и Кардо уделяли внимание каждой мелочи. «Элегантность — это совокупность деталей», — заявил модельер. Для любого дефиле или фотосъемки он тщательно подбирал даже подкладку платьев.
Камилла поднялась и рискнула заглянуть в зал. Ужасные зеленые пластиковые стулья — только такие удалось найти в необходимом количестве — все были заняты. Каждой гостье у входа вручали пробник духов «Непокорная».
Камилла разослала пригласительные билеты первым лицам городской администрации, которые пришли в сопровождении своих жен, организаторам торжеств, меховщикам с Брюля, а также иностранным участникам ярмарки. Но она также пригласила никому не известных студентов, парикмахеров, портных, чиновников госучреждений… Она понимала, что для каждого из гостей ее показ — знаменательное событие, ведь они так редко имели возможность соприкоснуться с западной модой. Еву Камилла решила не приглашать, дабы не привлекать ненужного внимания.
Владелица знаменитого Дома ощущала сильное волнение. Любопытно, но она так не волновалась даже во время показов, проходивших раз в год на бульваре Капуцинов. Многие из присутствующих ждали начала дефиле чуть ли не с религиозным благоговением. Большинство женщин были чересчур ярко накрашены — веки агрессивного голубого цвета не давали возможности рассмотреть цвет глаз; плохо сидящие платья нелепо обтягивали тяжелые бедра, отвратительные толстые чулки, грубая обувь. Мужчины — все, как один, в безликих серых костюмах. Но они пришли на ее показ, и Камилла не могла не оправдать ожидания немцев. Благодаря таланту Кардо, их новая линия одежды из кожи и замши «омолодила» лицо Дома Фонтеруа, чье имя через двести лет после его основания постоянно мелькало на страницах модных журналов, — его модели одежды очаровывали как американских, так и французских редакторов смелым соединением фактур и цветов, особой фантазийностью.
«Ты бы гордился мной, папа», — подумала взволнованная Камилла.
— Я полагаю, что самое время, мадемуазель, — шепнула ей на ухо мадам Ивонна.
Маленькая пухлая заведующая ателье была жизнерадостной и деятельной дамой, она говорила на напевном диалекте Юга Франции. Ее не могли выбить из колеи ни внезапные скачки настроения Кардо, ни капризы манекенщиц, ни фальшивые документы для молодой немки.
Камилла на мгновение закрыла глаза, сжала в кулачке голубой талисман, а затем повернулась к своей небольшой команде. Раздались первые такты рок-н-ролла, — эта динамичная музыка символизировала безостановочное развитие знаменитого Дома. Первая манекенщица терпеливо ждала своего выхода, стоя у подножия лесенки. На ней были трикотажное платье мини, дополненное высокими замшевыми сапогами, и замшевая куртка, подбитая стриженой норкой. Камилла широко улыбнулась.