Этим вечером она решила подать лишь легкий ужин. Слава французской кухни порождала смятение в душе хозяйки дома. Ева искренне сожалела, что Андре Фонтеруа приехал без супруги, немка хотела бы поболтать с ней о новинках парижской моды. Сумела ли Франция сохранить ту беззаботность, что так нравилась Еве еще до войны? Пианистке вдруг захотелось снова увидеть Париж, погулять по набережным Сены. Хотелось вдохнуть аромат только что испеченных круассанов и дымящегося кофе с молоком, увидеть стройных девушек с тонкими талиями и их бойких кавалеров.
Ева поправила несколько подушек в гостиной. Она скучала и поэтому села за пианино и сыграла несколько веселых пьес. В этот момент в комнату вошла служанка с графином вина в руке. Ева принялась наигрывать одну из любимых песен девушки, в которой говорилось о неверном женихе. Герда не заставила себя просить: ее красивый голос выводил историю о злоключениях влюбленной пары. Увлекшись, женщины закончили исполнение в едином лирическом порыве: Герда удержала высокую чистую ноту, в то время как Ева украсила концовку песни музыкальным пассажем собственного изобретения.
— Браво!
В проеме двери, выходящей в вестибюль, стоял мужчина и аплодировал. Герда зарделась до корней волос, сделала реверанс и убежала вместе с графином. Ева, улыбаясь, поднялась со стула.
— Простите меня, месье, я не слышала, как вы вошли, — сказала она, идя к гостю.
— Пожалуйста, называйте меня Андре. Вы встретили меня самым чудесным образом! И у вас в доме есть молодая, но замечательная певица. Я уже не буду говорить о вашем таланте, мадам, слава о нем давно преодолела все границы.
Иностранец говорил на немецком с легким французским акцентом. Мужчина склонился, чтобы поцеловать руку хозяйки дома.
— Вы любите музыку… Андре?
— Да, но, к несчастью, я не смогу вам подпеть. Я пою так, словно дребезжит кастрюля.
— Я открою вам страшный секрет… — рассмеялась Ева, — я тоже. Карл не с вами?
— У него остались еще какие-то дела на фирме. Он высадил меня у дома и велел сказать вам, что к ужину будет.
Ева вздохнула.
— Ему сейчас нелегко. У него так много забот! Я беспокоюсь за него.
— Наступила эпоха потрясений. Все мы зависим от ужасающего кризиса. Когда я думаю о том, что все началось с банкротства венского банка… Кто мог предположить, что это всего лишь первое звено в трагической цепи событий, приведших к катастрофе?
— Германия пребывает в состоянии кризиса с конца войны, но я полагала, что, в отличие от нас, Францию кризис почти не затронул.
— Да, сейчас положение у нас в стране не столь печально, но я настроен не слишком оптимистично.
— О, я совсем забыла о своих обязанностях! — внезапно воскликнула Ева. — Садитесь, пожалуйста. Хотите чего-нибудь выпить? Или, быть может, вы желаете, чтобы вам показали вашу комнату?
Андре положил шляпу и перчатки на полочку.
— Не могу отказать себе в удовольствии отведать рейнского вина. Я надеюсь, великолепный винный погреб Карла не пострадал?
— Конечно, и он достанет для вас самое отменное вино. Всякий раз, открывая бутылочку бургундского, он рассказывает о своем французском друге, поэтому у меня сложилось впечатление, что я знаю вас уже много лет.
Андре улыбнулся. Он взял бокал, протянутый ему собеседницей.
— Карл — настоящий друг. Я всегда рад встрече с ним.
Они уселись лицом друг к другу. Оффенбах вскочил на колени хозяйке.
Ева изучала круглое лицо гостя, его крепкие щеки, подбородок, который, на ее вкус, был чересчур срезан. У него были великолепные волосы, теплого карамельного оттенка, отливающие бронзой. За круглой роговой оправой очков прятались светло-коричневые глаза. Умный взгляд. Андре был одет строго, но элегантно: костюм из серой фланели, широкие брюки. Он не выглядел слишком высоким, но двигался с трогательной неуклюжестью, как будто боролся с собственной застенчивостью. В его сильных руках хрустальный бокал казался очень хрупким.
— Итак, вы пробудете у нас несколько дней.
— Я надеюсь, что не побеспокою вас. Я мог бы остановиться в отеле, но Карл так настаивал… Признаюсь, я просто горел желанием познакомиться с вами. Во время моих предыдущих визитов вас всегда не оказывалось в городе.
— Несколько лет тому назад Карл захотел, чтобы я возобновила гастрольные турне. Возможно, он опасался, что я стану скучной домоседкой, настоящей немецкой Hausfrau[15], — пошутила она.