— А, вот и наш герой, — из-за стола поднялся седовласый человек, в чуть затемнённых очках, — проходи Иван, давай знакомиться. А то заочно я про тебя много что знаю, но лично не виделись ни разу.
— Андропов, — протянул он мне руку, — Юрий Владимирович.
Глава 7
— Добряшов Иван, — я пожал его чуть влажную ладонь.
Он показал мне присаживаться, а мой сопровождающий сам сел напротив меня без особых знаков со стороны начальства. Андропов же вернулся на своё место, разглядывая меня.
— В жизни ты ещё здоровее, — улыбнулся он, — расскажи мне про свои мексиканские приключения, а то Виталий Валентинович такого про тебя такое рассказывал, что диву даёшься.
— Вам с какого момента?
— Вот с девушки Марии и начни.
Я, вспоминая подробности стал рассказывать, конечно опустив то, что из-за секса с ней я был овощем на беговых дорожках, в основном сместив акценты на разборку с бандитами, а потом на устранение американцев.
Он слушал, изредка задавал уточняющие вопросы, на которые я подробно отвечал, скрывая только применение мной гарроты.
— Да, необычно слышать такое от дважды Олимпийского чемпиона, — он покачал головой, когда я закончил рассказ.
— Так меня же инструктора школы КГБ такими тренировками от любовной хандры лечили Юрий Владимирович, — ответил я, — и правда помогло.
— А это та история с девушкой из МИД-а? — он повернулся к моему куратору и тот кивнул.
— Ну что же можно сказать не только вылечили, но и подготовили хорошие кадры, — улыбнулся он, — ты наверно удивляешься, что ты делаешь в моём кабинете?
— Да, — согласился я, — я изредка помогаю товарищу Белому, но всё же основная моя деятельность — спорт. Чем привлёк ваше внимание, я не понимаю.
— Для начала, пообещай нам главное, — он поднял на меня внезапно ставшим холодный взгляд, — даже если следующий раз, на твоих глазах в другой стране, будут убивать младенца, ты сначала поинтересуешься у ответственных за делегацию, можно ли тебе вмешаться.
— Но Юрий Владимирович, — удивился я, недоумевая от поставленного вопроса.
Он поднял руку, заставляя меня замолчать.
— В этот раз у тебя всё получилось, а представь себе ситуацию, если бы тебя на горячем задержали мексиканцы? Или скажем американцы? Ты подумал о последствиях этого даже не для себя, а для всей Олимпийской сборной? Для страны в целом?
Я понурился, доля истины в его словах была.
— То-то же, — покивал он, — ты бесспорно молодец, сработал чисто, но твоё везенье не бесконечно, так что давай без самоуправства следующий раз, особенно когда тебя об этом будут просить красивые местные девушки.
— Хорошо Юрий Владимирович, — тяжело вздохнул я, — учту ваше пожелание.
— Иван — это приказ, — вместо Андропова, мягко сказал мне товарищ Белый, сидящий до этого молча.
— Слушаюсь, товарищ генерал, — что ещё мне оставалось им обоим ответить?
— Отлично. Теперь, если с этим разобрались, — Андропов снова внимательно на меня посмотрел. — Какая ещё интересная ситуация случилась с тобой.
Он достал из ящика стола газеты на разных языках и толкнул их мне.
— После Олимпиады, показанной почти на весь мир по телевидению, твоя неоднозначная фигура так понравилась многим телезрителям из других стран, что они хотели бы больше узнать о тебе. ЦК завалили запросами, разрешить тебе выезд из страны, для выступления на телевидении нескольких западных стран. Особенно ты интересен в Америке, Франции и Германии.
— Судя по всему, не всё так просто? — спросил я его, кинув взгляд на газеты, где я стоял со своим победным жестом после забега, поскольку об этом предложении я слышал вообще впервые.
— Да, в ЦК ответили категорическим отказом, удивившим многих, а на фоне странной суеты центральных газет вокруг твоей персоны, это выглядит ещё более необычным. Я знаю о твоей ситуации с Галиной Брежневой, но как мне известно, она о тебе уже забыла, поэтому хотелось бы услышать от тебя более ясное предположение, кто и почему точит против тебя такой огромный зуб. Ты конечно парень видный, но не до такой степени, чтобы Первое главное управление КГБ отправляло тебя на задание за рубеж только с целью либо слить тебя американцам, устроив международный скандал, либо чтобы ты проглотил яд при аресте, а для этого они сами слили им своего агента, который честно работал там пять лет.
— То есть, наш агент не предавал? — с некотором облегчением спросил я, — он смог выбраться?