— Хорошо сеньор Иван, — она пристально посмотрела на меня, — но вы тоже, будьте пожалуйста осторожнее.
— Спасибо, — кивнул я, благодаря за предупреждение.
Простившись с ней, я не стал дожидаться агента, с которым тут у меня была намечена встреча, а отправился к себе.
— «Что произошло? Я где-то ошибся, его раскрыли или он предал? — в голове метались панические мысли, — если бы не сеньора Катарина, представляю, что было, если бы меня сфотографировали с ним, а потом в газетах растиражировали нашу встречу. С учётом того, что все и так пишут про меня, как про суперсолдата КГБ, то подтверждение этого точно вызвало бы сенсацию. Что теперь делать?».
У меня была только инструкция на его неявку навстречу, и ничего о том, что за нами могут следить или что он может предать страну. Моя задача была крайне проста, я должен был просто встретиться, проследить куда он идёт, и зайдя вместе в квартиру, которую он снял, передать ему четыре колонки цифр.
Задумчиво зайдя в наш дом, я пошёл к главе всей делегации, найдя его готовящимся к поездке на соревнования.
— Товарищ Жилин, — я закрыл за собой дверь и подошёл к нему.
— Да Добряшов? — он заметил меня, но продолжил укладывать вещи.
— Мне нужна связь с Первым управлением.
Он продолжил собираться, но внезапно замер, распрямившись и оглядевшись, тихо спросил.
— Что ты сказал?
— Вы с первого раза всё услышали, мне срочно нужна связь.
— Ты Добряшов понимаешь, что ты говоришь и кому? — на всякий случай решил уточнить он, — и что будут последствия за твои слова.
Я кивнул.
— Вечером я тебя найду, не пропадай, — бросил он, и показал мне рукой на дверь.
Он не сильно меня успокоил своими словами, поэтому я продолжал переживать, но хотя бы Эдвин меня нашёл, и мы пошли гулять по асфальтированной дорожке, вдоль зелёных лужаек.
— Что ты хотел узнать? — когда мы отошли далеко, спросил он меня.
— Что мне покупать в Союзе, чтобы продать заграницей, а что вести наоборот? — задал я ключевой для себя вопрос.
— Странно конечно слышать от тебя такое, ведь ты уже был неоднократно за границей, — он покачал головой, — но слухи про тебя ходят разные, так что я не очень-то и удивлён подобному вопросу именно от тебя.
— У тебя какая заработная плата? — спросил он тут же у меня.
— Вообще сто пятьдесят, но за вычетом массажиста и диетолога, остаётся двадцать пять, — выдал я официальную версию.
Барьерист присвистнул и ещё более удивлённо на меня посмотрел.
— Ну ладно, это твоё дело, — махнул он рукой, — в общем Иван, всё просто. Я получаю сто шестьдесят рублей в месяц и доплату в десять рублей за мастера спорта. Из них плачу тринадцать процентов подоходного налога, шесть процентов налога на бездетность, один процент профсоюзных сборов и полтора процента в комсомол. Посчитаешь, сколько у меня остаётся?
— Мало, — признался я.
— Отлично у тебя с математикой, — улыбнулся он, — да, и на эти деньги мне нужно сыграть свадьбу, купить жене платье, снимать комнату, поскольку квартиру можно ждать бесконечно, и ещё мечтать о машине. И такая ситуация Иван у подавляющего количества спортсменов. У футболистов и хоккеистов чуть лучше, всё же эти виды спорта самые популярные, а наша лёгкая атлетика не нужна никому из партийного руководства.
— За медали же платят, — удивился я, — по крайней мере за золотые точно.
— Да, за чемпионство Европы — 500 рублей, — согласился он, — за СССР — хорошо если двести пятьдесят дадут и со всего этого налоги, налоги, оставляя на руках не так уж и много.
— Мне гимнастки говорили у них вообще восемьдесят рублей зарплата, — добавил я.
— Да, у моей жены сто рублей, — кивнул он, — и даже вместе, мы постоянно не видясь друг с другом, разъезжая по соревнованиям и занимая призовые места, не можем накопить себе на машину.
— Как-то печально всё.
— Ещё как Ваня, — он оглянулся, — разговариваю об этом с тобой, поскольку ты не запятнал себя общением с нашими кураторами. Всё один, да один.
Я не стал его разочаровывать, говоря с кем я общаюсь на самом деле.
— Эдвин, я не буду об этом трепаться, поскольку узнаю для себя, денег не хватает купить даже кроссовки в магазине Adidas.
— Ну так вот, — кивнул он, продолжив, — к чему я всё это так долго подводил, что у нас просто нет другого выхода, как заниматься перепродажей товара, словно торгаши какие-то. Я до Олимпиады был в Мюнхене, занял первое место, и получил свои 500 рублей. Знаешь, сколько я заработал, на перепродаже привезённых вещей?