Взгляд устремляю я на небо,
И посвящаю ему стих!
Хоть не всегда длань Бога щедра,
В цене с молитвой - каждый миг!
Нет мало нам воспоминаний,
О том как сладок запах лип!
Хоть царство Господа в тумане,
Развеет мрак иконы лик!
В каком невероятно шуме,
Я супостата приложил!
Свирепа Русь - когда нас клюнет,
Ведь ярость прибавляет сил!
И вот теперь - мы стали злее,
Удар стократно тяжелей!
Но можем и залиться трелью,
Орел ведь тоже соловей!
Мы гимны петь Отчизне рады,
Ведь наполняет гордость нас!
Печален, сладкий дым лампады,
Когда путь жизненный угас!
Священник с золотым кадилом,
Отпел всех храбрых, кто погиб!
Врага мы с верой победили,
Привет планет с крутых орбит!
Мы помолились за Россию,
Крепить в ученьях телеса!
Вершить священную миссию,
Чтоб ликовали небеса!
Песня звучала, а девушка все шла и шла, прорываясь сквозь орды чудовищ. Вот она мчится по подвалу и её босые ножки ощущают ледяной холод, покрытого легким слоя инея пола! Сталенида прервав песню воскликнула, сменив мотив:
- Я касаюсь губ твоих и чувствую холод! Отплясала на двоих, в башке бьется молот!
Добавила уже без рифмы. - У них что терморегулятор сгорел?
Сводчатый потолок плавно стекал на шесть колонок, напоминающие гибрид сталактита и мухомора - соединенный с симбиозом сталагмита и чешуйчатой репы. В центре подвала они образовалась шестиугольник, смахивающий здание министерства обороны, если бы его вздумали построить гибриды эльфов и маковой соломки. Из стен немного выступало еще шестнадцать колон в форме смеси кальмара, лопухов и бритвенных лезвий. Подвал был завален весьма вычурными приборами. Они казались хрупкими и вместе с тем удивительно нелепыми. Вдоль стены стояли сделанные из чего-то прозрачного емкости в форме помеси кувшинки и паука. Крупные как бочки, где древних замках хранят вино. Только жидкость внутри скорее вызывала ассоциацию с мочой осла, чем чем-то приятным на вкус.
От этих емкостей разбегалась сеть разнообразнейших, колючих, бугристые, изломанных и с плавными перехода трубок. Они были вроде творения паука: сидящего на тяжелых наркотиках, или питавшихся пчелами, пасущимися на плантациях коки!
На полу также располагалось что-то смахивающее на насосы, причем на вросших в камень гусеницах. Они окружали большой, из неизвестного, серебристого металла стол, на котором был свален загадочного назначения хлам. Пара пробирок в виде девичьих косичек пузырились чем-то вонючим, а трубки. В них что-то пульсировало, но меньше всего смахивающее на жидкость. Скорее по трубкам сновали уродливейшие насекомые.
Сталенида невольно воскликнула:
- Какого хрена!
В этот момент раздался выстрел, и сгусток энергии насквозь пробил девушке щечку. Несколько раздробленных зубов вылетело из-за рта воительница, язык оросился кровью.
Сталенида рухнула на пол с небольшим опозданием, а огненные гостинцы чуть не сорвали ей скальп! Проревев воительница отрыла огонь по скрывающимся, за насосами вурдалаками. Как во рту у нее горит, словно разом сунули фунт красного перца. У садисты!
Пули отскакивали от кожухов, правда один вурдалаков пыл поражен сразу, и подскочив вверх он словно мушка завис на трубках. Другой вурдалак получил "подарок" в глаз и пустом мозгу возникла дыра.
Сталенида невнятно проревела:
- Ты скверно ругался, за мной увязался! Получишь ублюдок в пятак!
Юлиана поддержала:
- Совсем обнаглел вурдалак!
Автоматы били в стиле американской винтовки М-16, не больше трех пуль за одно нажатие на курок, и нужно сразу же нажимать повторно. Оружие вурдалаков тоже не отличалось скорострельностью, да и точностью тоже. Юлина уложила троих монстров, да так что полетели в разные стороны клочья:
- Бей кучнее! - Подсказала она.
Сталенида выбив "десятку" в центре лба вурдалака хихикнула и пропела(при этом пробитая щека, что удивительно ей ни сколько не мешала:
Над Родиной зависли злые тучи,
В кровавой пене смерти небосвод!
Но наш отряд бойцов Руси летучих,
В осколки легионы разобьет!
Юлина поддержала настрой и подпела, голосом ангела любви:
Россия в веках славится святая,