— Не сомневалась, что однажды ты задашь этот вопрос, неисправимый республиканец. Могу тебя порадовать: короля у нас нет.
— А что есть?
— Для начала уточню, кто такие 'мы'. Мир Спасения — это свыше ста колоний.
— На Земле?
— Не только, хотя в основном — да.
— Прости, я слышал только про четыре колонии: нашу — амазонскую, а также европейскую, тибетскую и гвинейскую.
— Это самые большие. Общая численность населения в колониях превышает сто миллионов человек. Наши колонии находятся на всех материках и самых больших островах, более того — не только в настоящем, но и в прошлом.
— В прошлом? — вздрогнул от удивления Эвар. — Зачем создавать колонии в прошлом?
— Это, как правило, станции наблюдения. Дело в том, что нагуали меняют и прошлое тоже, хотя пока незначительно. Однако и там, на станциях наблюдения, проводятся мероприятия по программе Эксодус и живут спасённые люди.
— А за пределами Земли колонии есть?
— Крупных колоний нет, но станции наблюдения имеются в нескольких районах Вселенной. Как ты понимаешь, машина времени позволяет добраться куда угодно, и вопрос только в целесообразности.
— То есть вы действуете под носом у государств, а они вас не замечают?
— Хороший вопрос, — улыбнулась Жюли. — Удивительно, но так и есть. Одно из объяснений этому состоит в том, что нагуали, возможно, действуют везде по одним и тем же механизмам. Нас не хотят видеть на Земле, и как результат — также в космосе. Впрочем, мы и не стремимся быть заметными: никому не вредим, значительных ресурсов не потребляем, используем энергию светил и управляемых термоядерных реакций. Возможно, дело в этом.
— Понимаю. У колоний и станций наблюдения есть единое руководство?
— Да, разумеется.
— Кто в него входит? Кто их избирает?
— Эвар! — покачала головой Жюли. — Мне придётся сейчас сказать тебе не очень приятную вещь. Высшее руководство Миром Спасения осуществляется Советом Старших, но выборов как таковых нет.
— Тогда откуда этот Совет берётся? — заволновался Эвар.
— Начнём с того, что далеко не все жители колоний хотят состоять в нём. К примеру, я не хочу — если только обстоятельства не сделают моё присутствие там необходимым. В этом случае Совет сам пригласит меня.
— А если я захочу?
— Сожалею, Эвар: спасённые — а они составляют двадцать процентов населения колоний — не могут входить в руководящие органы. Однако почти всё население нашего Мира, в том числе члены Совета, это потомки спасённых людей из разных времён.
— Почему же нам нельзя участвовать в управлении? — недовольно спросил молодой человек. Малоприятные известия немного ослабили на время его интерес к Жюли как к женщине.
— Эвар, представь, что ты оказался в руководстве колонии. Как ты будешь принимать решения, исходя из чего?
— Но ведь базовую информацию о состоянии дел мы, спасённые, получаем на уроках!
— Думаешь, этого достаточно? Есть вещи, которые невозможно ввести в твой мозг через мнемофон. Личный и генетический опыт, например. У тебя определённые идеалы, и в руководстве колонией ты будешь основываться на них. Но ведь они происходят из девятнадцатого века!
— Разве всё в прошлом было так плохо? — пробормотал Эвар, чувствуя, что сбит с толку.
— А ты сам как полагаешь? В твоей учебной группе есть девушка-роялистка. Она не совершила никаких преступлений, поэтому её забрали из прошлого. Она ничем не выделяется среди других спасённых, вежлива, доброжелательна и благодарна. Но как ты думаешь — её можно ввести в органы правления?
— Нет, конечно, роялистов нельзя.
— А республиканцев можно? Наш строй отличается от выборной республиканской государственности больше, чем республика от монархии.
Эвар грустно вздохнул. Ему казалось несправедливым, что спасённые могут рисковать собой в Охранении, но не имеют права руководить. Однако он понимал, что если высказать вслух подобный довод, это скорее снизит его шансы вступить в Охранение.
3.
До шести часов вечера оставалось минут двадцать, когда Эвар уже подходил к нужному корпусу. Собственно говоря, это не было здание в том смысле, к которому молодой человек привык в своём прошлом. Вся колония представляла собой несколько тысяч высоких цилиндрических башен различного назначения, в основном жилых, связанных между собой длинными трубообразными переходами. Передвигаться по ним можно было не только пешком, но также на движущихся, бегущих с разной скоростью дорожках и в небольших вагончиках на подвесном монорельсе. Весь путь от одной башни до другой, где бы они ни находились, занимал не более получаса — если только не было настроения пройтись пешком. Сейчас был тот самый случай. Поглядывая задумчиво на джунгли, простирающиеся за прозрачными стенами перехода, Эвар отмерял шагами расстояние до нужного корпуса, старался настроиться на предстоящий разговор в Охранении.