– Сам вижу! – бросил адмирал, не отрывая взгляда от мультиэкрана. – Эти, как их… герои сраные! Что они там делают, а?
Видеоконтроль корабля в основном уцелел, и на мультиэкране четко были видны все действия сумасшедших русских. Слаженной группой они отходили куда-то к двигателям, огрызались экономным огнем, падали, подхватывали упавших и снова отходили… Высокая девушка в обгоревшем пехотном «хамелеоне» звонко и яростно кричала в переговорник, руководя отступлением. И у нее это неплохо получалось, судя по количеству убитых штурмовиков.
– Убегают! – пожал бронированными плечами командир штурмовой бригады и презрительно усмехнулся. – Не убегут! Мы выбили им половину состава, выбьем и оставшихся!
– А убитых зачем подбирают?
Штурмовик снова пожал плечами:
– Чтоб не использовали на органы. Русские считают, мы разбираем убитых на органы. Большая глупость с их стороны.
– А мы не разбираем?
– Разбираем. А какая разница? Мертвым все равно. Но живым труднее уходить…
Адмирал дернул щекой и поднял руку, приказывая не мешать.
– Что это? – спросил он вдруг, указывая на экран. – Вот это вот – что?
– Мы гоним русских в засаду, – вглядевшись, доложил командир бригады. – Сэр.
Адмирал вскинулся и уставился рыбьими глазами на штурмовика.
– Как в засаду, если они нас видят? – резко осведомился он. – Посмотри! Или ты, как тебя там, не видишь?! Где, где моя разведка? Капитан Тирпиц, почему они нас видят?! Почему они снова нас видят…
Экран внезапно мигнул и покрылся цветными пятнами.
– … а мы их нет? – спокойно закончил адмирал.
– Возможно, русские установили на корабле собственную систему наблюдения, – пожал плечами разведчик и развернулся к команде техников, обеспечивающих работу аппаратуры.
Изображение восстановилось так же внезапно, как и пропало.
– Засада уничтожена, русские уходят, – желчно констатировал адмирал. – Кто-нибудь может сказать, как это получилось? И куда они уходят?
Ответом ему было неловкое молчание. Потом командир штурмовиков забормотал в переговорник, подтягивая к месту боя все возможные силы.
– «Тринадцатый», – задумчиво пробормотал Штерн. – «Тринадцатый»… Кто-нибудь может дать мне связь с русскими?
– Если только использовать схему экстренного оповещения руководящего состава… – нерешительно сказал один из техников.
– Так используй, лейтенант Радович! – рявкнул адмирал. – Мне же не с тобой надо потолковать, а вон с ней – пока она не перебила наших хваленых штурмовиков!
Техник-лейтенант недовольно поджал губы и склонился над панелью управления. Мультиэкран полыхнул на мгновение алым. Девушка в пехотном «хамелеоне» подняла голову, бесстрашно посмотрела прямо устройство связи – и уважительно вскинула ладонь к шлему.
– Приветствую, мой адмирал.
Вокруг девушки тут же собралась группа угрюмых бойцов, развернувших оружие во все стороны. Русские явно были готовы биться за своего командира со всем миром. Кто-то особо подозрительный даже развернул пулемет на устройство экстренной связи. Адмирал с усмешкой отметил, как непроизвольно сделал шаг назад командир бригады имперского спецназа, увешанный броней по самые глаза. Смутил бравого штурмовика прицел русского пулемета, очень смутил!
– Лючия! – сглотнул, решительно сказал адмирал. – Может, я старый дурак, но прошу тебя сдаться! Вам не вырваться с «Нибелунга»!
Девушка печально улыбнулась, на мгновение снова став той милой и нежной пилотессой, в которую адмирал безоглядно влюбился в свое время.
– Людвиг… ты кто угодно, но только не старый и не дурак. Не наговаривай на себя. Мне очень жаль, что ты наш противник. Очень-очень жаль. Правда.
– Гарантирую свободу твоим бойцам, – тихо сказал адмирал. – Пусть уходят. Если ты останешься. Слово адмирала.
Девушка посмотрела на Штерна с затаенной болью и молча покачала головой.
– Слово адмирала ничего не значит, пока рядом стоит Генрих фон Тирпиц, запытавший на Клондайке амазонок до смерти! – грубо сказал боец с пулеметом. – Твой урод пытал девчонок, понятно? Техник-лейтенант Еремеев, честь имею!
И дал очередь. Изображение полыхнуло и почернело.
– Это правда? – не оборачиваясь, спросил адмирал.
– У нас было предположение, что амазонки – продукт генной инженерии, – пояснил разведчик невозмутимо. – Требовалось установить пределы их жизненных возможностей…
Адмирал достал пистолет и выстрелил разведчику в грудь. Развернулся, добавил в голову – и так же молча отвернулся к экрану. Пистолет остался в свободно опущенной твердой руке. Офицеры сопровождения старались не дышать – и не смотреть на лужу крови под лежащим телом.