И генерал стремительно покинул кабинет.
Техник-сержант проводил его ироничным взглядом и снова углубился в документы. Лично он считал, что вопрос о местоположении Клондайка – самый интригующий. Но кто он такой, чтоб указывать главнокомандующему всеми космическими силами России? Его зона ответственности – обработка массивов информации. Эту работу он любил, ей и занимался, потому что только в ней чувствовал дыхание самой истории.
Оглядывая последние века взором летописца, не могу не отметить забавного направления в литературе века примерно двадцать первого, уже подернутого дымкой забвения. Очень любили тогда помечтать, насколько возвеличилась бы Россия, если б в нужное время нужные ключевые персоны повели себя более… прозорливо, да. Представляли, как и что они подсказали бы соответствующему российскому лидеру, чудаки. Лидеру чужие указки что появление конкурента у горла – порвет немедля. Вот, к примеру, генерал Маркелов. Настоящий лидер. Жесткий, сильный, решительный. Умный. Целеустремленный. Наверняка и в веке двадцать пятом его будут поминать, ласковым или неласковым словом – неважно, слава есть слава, независимо от черноты. Так вот, генерал Маркелов. Ну подсказали ему, на что обратить внимание. Следовало всего лишь признать, что бунтовщики преподнесли России, космической ее части, бесценный дар. Клондайк – главный бриллиант в экономической короне европейцев, и вот он на границе российского сектора влияния, в полном распоряжении россиян. Протяни генерал Маркелов могучую руку бунтовщикам, и история пошла бы совсем иначе… Только генерал Маркелов не мог такого сделать. Не для того он дорвался до власти, чтоб делиться ею с каким-то младшим лейтенантом. Генерал Маркелов – там, на предыдущей ступени, среди прямоходящих хищных. Протянуть руку мог бы историк-любитель, талантливый аналитик, техник-сержант, чье имя осталось в моей памяти, но не останется в истории. Но техник-сержант – недостаточно хищная обезьяна, чтоб пробиться к власти, он внизу, его рука помощи историю изменить не в силах.
На вопрос же, понимал ли генерал Маркелов, почему Клондайк оказался в российском секторе, отвечаю утвердительно. Да, понимал, он же не дурак. Только считал это не великим подвигом, не верностью родине.
Великой глупостью и наивностью он это считал.
А глупость и наивность врага принято использовать в своих интересах.
Генерал Маркелов так и поступил.
Так что зря мечтали в двадцать первом, подернутом дымкой забвения веке: Сталин, перебивший всех, с кем начинал революцию, в советах не нуждался. Хищная прямоходящая обезьяна без советов знает, как рвать глотки ближним.
И генерал Маркелов, отметившийся в истории так, что его будут поминать и после века двадцать пятого, в советах не нуждался.
Я жил тогда, и сам еле уцелел.
Адмирал Штерн разлепил глаза и уставился на адъютанта. Офицер, сидящий рядом в кресле, имел бледный и помятый вид, как будто не спал пару суток. Автомат со снятым предохранителем на его коленях намекал, что, скорее всего, именно так и было.
– Что я пропустил?
– Два покушения, – криво улыбнулся адъютант. – Трупы лежат за перепонкой, я распорядился не убирать, вдруг пожелаете осмотреть…
– Выкинуть в топку с почестями! – проворчал адмирал, сложил кокон и тяжело сел. – А то я не догадываюсь, кто там валяется! Командующий Седьмым флотом и председатель совета директоров Луны-13! Правда, председатель трус и мог послать вместо себя кого-то…
– Так и было, – сдержанно подтвердил адъютант. – Они оба не пошли сами. Но мы их все равно присовокупили. Знаете, мой адмирал, это прекрасная задумка насчет прикинуться раненым с десятком переломов и посмотреть, кто покусится на власть, но в следующий раз поставьте на дежурство вокруг своего бокса взвод штурмовиков, а лучше два. Я штабной работник и не очень метко стреляю.
– Зато штурмовики стреляют отлично, увернуться не успею…
Адмирал извлек из-под кокона гранатометную трубу, заблокировал пускатель, задумчиво посвистел, нагнулся, пошарил – и на свет появился восемнадцатизарядный крупнокалиберный «Хантер».
– Не пригодился, – с сожалением констатировал адмирал. – Ты оказался верным офицером, Ежи Радзивилл. Что еще мне следует знать незамедлительно?