— Бунт — на центральной базе? И не подавили?
— Бунтуют как раз те, кто должен давить, — хмыкнул разведчик. — Космодесантники.
— У русских сохранились десантники?
— Драчуны и пьяницы, — пренебрежительно отозвался капитан.
И тут вспыхнули разом и заполнились молочной белизной радарные развертки. Только объемная карта пространства боя сияла устаревшими данными.
— А вот и постановщики помех, — неестественно спокойно сказал адмирал. — Значит, русские спят, да, Буковски?
Капитан закаменел. Это был крах. Пока что его личный, как руководителя разведки. Но при плохом развитии событий…
Операторы разразились сериями приказов по пока что действующей связи, выводя из зоны помех автоматы наблюдения, и через несколько секунд изображения восстановились.
— Смотри, Буковски! — жестко сказал адмирал. — Видишь, какая стая на нас несется? Где русские набрали столько истребителей, а? Сейчас они посбивают автоматы наблюдения — о, уже начали! — и станем мы слепыми. А у русских каждый дисколет наверняка несет ракеты. Что делать, Буковски?
— Вывести в оборонительную сферу наши SS с противоракетами… — сглотнул капитан.
— Уже сделано! Но это очевидный шаг, и если даже ты догадался, что делать, русские догадались тем более! И что-то для нас приготовили! Они ждали нас, Буковски! Бунт — ложная информация, ты попался русской контрразведке, мальчик! И если у тебя нет ничего, я прикажу расстрелять тебя прямо здесь! А потом пойду добывать нам победу. Ну?
— Сбрасывайте экраны Фридмана, уходите из облака помех и жгите русские истребители лазерами, — сказал бледный капитан.
— Да?! Нас прежде сожгут лазерные батареи русских! Мы на дистанции безусловного поражения, болван!
— Не сожгут, — уверенно сказал капитан. — На базе русских действительно бунт, мой адмирал. Я смог заключить договоренность с одной из групп влияния. Лазерные батареи промедлят. В лучшем случае — вообще не примут участия в бое. На базе безвластие, канониры вполне официально могут не подчиняться приказам бунтовщиков, и именно так и поступят. Зря, что ли, им заплатили? Сбрасывайте экраны Фридмана, мой адмирал. Это — единственный путь к победе.
— Не единственный, — с сомнением возразил Штерн. — Но… самый эффективный, это да. И самый рискованный. Смотри, Буковски, если ты ошибся, гореть будем вместе. Только я — в скафандре, а вот ты…
Адмирал дико улыбнулся в лицо капитану — и приказал сбросить защитные экраны…
Пространство боя возле центральной базы российского космофлота
С самого начала боя пилот «семерки» повел дисколет очень странно: вместо того чтоб броситься в мешанину схватки, стремительным маневром вышел из пространства огневого контакта и завис в пустоте с включенной установкой частичной невидимости — впрочем, ее вполне хватило, чтоб исчезнуть с радаров, особенно после олл-аут да рядом с облаком помех. Офицер внутренне одобрил маневр, ему и самому требовалось видеть общую ситуацию гораздо больше, чем участвовать в избиении SS. Тем более что разовые комплекты наблюдения давали сносную картину боя даже после олл-аут. Правда, давали только до следующего удара…
Именно поэтому офицер и увидел первым, как дрогнуло облако помех, поползло, разрываемое гравитационными возмущениями — и в чистый космос выплыло гигантское туловище европейской матки.
— Попалась, сука! — в восторге завопил офицер. — Лазерным батареям — залп! Жги ее, ребята!
Матка европейцев неспешно провернулась, блеснула прозрачными куполами — и принялась методично уничтожать российские истребители лазерами.
— Как же так, ребята? — растерянно сказал офицер. — У них экраны восстановятся через несколько минут, и тогда нам вообще конец! Вы же клялись, что примете бой! Лазерным батареям — залп!
И тут сдохла связь. Вся.
— Там зам по боевой на руководстве, — потерянно сказал офицер. — Ему канониров заменить — пара минут, если десантников подключит…
— Поправьте меня, если ошибаюсь, — подал голос пилот, — но лично я видел, как наш зам по боевой спешил на вылет.
— Он обещал руководить! — в ужасе сказал офицер.
Ответом ему была тишина. В бригаде все знали, что зам по боевой — отчаянный боец. Зам из него был никудышный. Пилотом отличным он был, это да. А еще — пьяницей. И с похмелья вполне мог забыть, чего там и кому обещал накануне пьянки…
Вспыхнула следующая пара истребителей. Матка Штерна успешно ликвидировала угрозу.
— Десантники горят, — с жутким спокойствием определил пилот. — Истребители из них никакие, особенно на элементарах.
— Борух, мне нужна связь! — закричал офицер. — Я знаю, ты можешь! Старшина!
— За подключение к защищенным линиям — расстрел, — угрюмо откликнулся Буревой. — Там определитель никак не обойти. И вообще во всем штабе сейчас активна всего одна защищенная сеть…
— Борух, они горят!
— Старшина, — вклинился стрелок. — Мы не можем…
— … кто горит?
Капитан контрразведки в глобе связи выглядел чрезвычайно удивленным. Видимо, никак не ожидал, что в его секретные переговоры кто-то влезет со стороны.
— Выпусти постановщика помех, капитан! — отчаянно крикнул офицер. — Немедленно! Иначе нам конец!
Лицо контрразведчика вытянулось.
— У меня нет надежного…
Соединение пропало. Офицер в бессилии заплакал и ударил кулаком по опоре компенсатора.
— Постановщик помех стоит наготове у стартовых створок! — всхлипнул он. — Экспериментальный, фрактального типа! Только вывести! Я же его как раз на этот случай готовил! И некому!
— Сергей… — подал голос старшина.
— Я не успею!
И тут связь восстановилась рывком и вся. Эфир наполнился гомоном и дикими криками.
— Поднимите мне веки! — орал где-то далеко зам по боевой. — Ну поднимите мне веки, ребята! Щас я ей!
— Зам, ты подлец! — рявкнул офицер. — Слышишь меня?!
— Слышу! — отозвался затухающий голос. — Виноват, исправляю…
— На таран пошел! — напряженно сказал пилот. — На купол центра управления. Матке, конечно, от этого не убудет, но время можем выиграть… если ребята ему пробьют разгонную. А если не пробьют, то лазер его…
Вдалеке вспыхнула яркая звездочка — сгорающая «Косатка» зама по боевой послала последний привет оставшимся в живых…
— Кэп, постановщик помех на связи! — вдруг сказал Буревой.
Офицер неверяще уставился на глобу. Из глубины приемной сферы ему бледно улыбнулась та, кого он знал как Лючию Овехуна.
— Живи, мой командир. Продержусь, сколько смогу. Брат — на лазерах…
Со стороны это выглядело необыкновенно красиво. Фракталы помех стремительно множились, тянулись к матке европейцев, взрывались новыми букетами, скручивались вокруг экранов Фридмана…
— Себя закрывай! — охнул вдруг пилот и бросил дисколет в ускорение. — Сожгут!
«Семерка» стремительно неслась в пространство боя, и офицер широко раскрытыми от ужаса глазами смотрел, как бешено вертится постановщик помех, закрывает десант и «Чертей» спасительной пеленой — но не себя, не себя…
— Молодец девочка, автомат связи подтащила! — бормотал старшина. — А со связью мы можем все, даже Штерну вломить… Держись, испанка! Прикрывай ее, Сергей, не тормози!
— А я что делаю? — огрызнулся пилот.
— Ой что будет… — трясся в своем компенсаторе стрелок. — Ой что нам будет… под лазер лезем! Сами! С неопробованной защитой!
— Захват! — напряженно сообщил старшина. — Сейчас дадут…
Полыхнуло так, что офицер чуть не ослеп. Дисколет вспух компенсаторным облаком защиты — и вылетел из конуса поражения, словно получив пинка под хвост.
— Пилот, обратно! Прикрой ее!
— А я что делаю?!
Полыхнуло, ударило со страшной силой.
— Сергей, прикрывай!
— Чем?! Защита кончилась!
— Прикрывай!
И тут совсем рядом зажглась ослепительная звезда.
А-а-а! — дико заорал офицер, словно это он заживо сгорал в пылающем постановщике.
— Поддерживаю, — глухо отозвался старшина. — Покрошим их всех! Сергей?..
И «семерка» кинулась сквозь облако помех на матку Штерна…
Матка европейцев, звездно-радужный флаг
Буковски сам не верил своей победе. Идиоты русские даже не ударили олл-аут! И теперь операторы радарной группы напряженно работали, цепляли проклятых русских «Чертей», сопровождали, пока те не вспыхивали в конусах поражения. В эфире царили дикий гам и крик, но они никого не раздражали, потому что вопли сгорающих врагов — это же райская музыка!