И хорошо, что говорил. Иначе Льюис продолжал бы думать, что все в порядке, раз он добрый господин, а Вороны всем довольны. И незачем отбирать у него столь удобный инструмент управления.
При мысли, что кто-то может так «управлять» им самим, Льюиса бросало в холодный пот. Аморальность магии подчинения становилась абсолютно ясной.
– Сольвейн, как ты не испугался выступить против магии подчинения? – Льюис устало вздохнул. – Я рад, что ты это сделал, но на твоем месте я сидел бы молча, опасаясь наказания от зарвавшегося хозяина. Откуда ты взял смелость спорить с тем, от кого зависит твоя судьба?
– Я – поэт при дворе темного властелина. Мне положено говорить правду. Кто еще ее тебе скажет? – улыбнулся тот, разливая чай и подавая ему чашку.
Переговоры завершились, и Льюис чувствовал себя выжатым как лимон. Ему требовался отдых и моральная поддержка, с которой Сольвейн всегда превосходно справлялся.
– Нил Янг с удовольствием вобьет мне правду в глотку, – мрачно заметил Льюис, – он оказался лучше, чем я о нем думал, но он все равно меня раздражает. Это неправильно? Мы ведь должны были примириться.
– Это нормально. Нельзя просто взять и перестать чувствовать неприязнь, для этого нужно время. А с Нилом Янгом тяжело общаться: он подавляет всех вокруг и непробиваемо упрям. Так что его либо обожают и слепо верят ему, либо терпеть не могут. Я предлагаю просто свести общение с ним к минимуму, а все вопросы решать через Принца Джека.
– Хороший вариант. Слушай, прости за то, что влез в твои отношения с Агатой. Я тут задумался и понял, что на твоем месте вообще не смог бы со мной дружить после такого. Это же ужасно, когда тебя в любой момент могут заколдовать и никто тебе не поможет.
Сольвейн помолчал.
– Ты забываешь, что я видел вещи и похуже. После Времени Принца твое появление было чудом. С тобой наша жизнь стала намного лучше.
– Но другие Вороны все равно боятся меня? Как я это вообще допустил? – Льюис прикрыл глаза. – Я ведь хотел позаботиться о людях и нашем городе, а превратился в тирана и злого колдуна!
– Не такого уж и злого. Не переживай так. Главное, ты вовремя остановился. И заключил мир с Прекрасным Принцем. Думаю, за это тебе простят многое. Я точно прощу.
Удивительно, но он оказался прав.
На следующий день Льюис собрал подданных в тронном зале, чтобы объявить об итогах переговоров. Поддавшись порыву, он снял перед ними птичью маску и бросил назад, на черный трон. Сам же встал на краю лестницы, спиной к нему. Он больше не хотел, чтобы его боялись, и не собирался использовать страх для контроля толпы. Причины скрывать свою личность тоже исчезли.
– Думаю, мне следует представиться, – улыбнулся он, – мое имя – Льюис Клемонт, я – Великий Ворон и вот уже десять лет состою в этой должности. Я не выбирал ее, как и вы – свое проклятье, но твердо решил, что не буду подражать предшественникам и установлю в городе мир. И мне это удалось. Мы с Принцем Джеком заключили мирный договор, и Воронов никто не тронет. Ни он, ни Рыцари нам больше не угроза. Вы все можете покинуть убежище, если пожелаете того. Так же хочу сказать, что ошибся, обвиняя циркачку Каллисто: она была обманута и не знала о проклятых вещах. Мне жаль. Не вините ее в произошедшем и не срывайте зло на цирке.
Он сделал паузу, но никто не задал ни одного вопроса. Все ждали продолжения.
– Воронам больше нет нужды прятаться, и вы вольны жить своими жизнями, в своих домах. Касательно вороньего голода: вы будете еженедельно получать золото и продолжите питаться в парках. Разумеется, нападать на горожан недопустимо, и за этим последует суровое наказание от начальника стражи. Если же вам потребуется помощь и защита, то убежище Воронов будет ждать вас. Вы сможете вернуться в любой момент, и вас обязательно примут назад. Я – ваш господин, но никогда больше не посягну на вашу свободу. И однажды сниму проклятье Воронов с каждого, позволив вернуться к нормальной жизни.
Его речь встретили растерянной тишиной. Льюис недоуменно взглянул на своих подданных.
– Я не шучу. Вы можете вернуться домой прямо сейчас. Все хорошо, вы свободны. Город теперь безопасен для Воронов.
Тронный зал взорвался радостными криками. Люди обнимались и плакали от счастья, а когда он спустился к ним, окружили, благодарили, пытаясь пожать ему руки или просто коснуться. Волна обожания была столь мощной, что Льюис перестал сомневаться в принятом решении. Добровольность всегда была лучше насилия. И почему он забыл об этом?
Уже на следующий день его начали узнавать на улицах. Бломфилд сообщил, что город празднует воссоединение с родными и обожает доброго Великого Ворона, а от былого страха не осталось и следа. Он выполнил все свои обещания, никому не повредил, позаботился о Воронах и их родных. Да еще и остановил Прекрасного Принца, твердо отказавшись от его убийства! Такого здесь еще не видели. Город передавал из уст в уста имя милосердного Великого Ворона Льюиса Клемонта.
Большинство новых Воронов покинуло убежище в тот же день, но некоторые остались: жизнь в замке показалась им удобной и приятной. Фанни и ее семья пожелали служить ему, и Льюис нашел им занятия. Выручку от кабака «Вина Лидии» и остатки золота из сокровищницы он использовал, чтобы назначить жалованье всем, кто служил ему, и в первую очередь Агате. Среди «старых» Воронов лишь некоторые вернулись домой, не желая менять привычный образ жизни или опасаясь будущих проблем. Пастор Браун и Уильям Бломфилд предпочли не уходить, как и Марк с Кристиной, искренне полюбившей жизнь среди Воронов. Марка и еще пять-семь стражников теперь постоянно можно было увидеть на тренировочной площадке с бойцами. Бернард, напротив, там почти не появлялся, постоянно пропадая в «Винах Лидии». Льюис искренне надеялся, что «свежая кровь» поможет исправить поведение бойцов и их мораль. Вспомнив ранние годы правления, он пришел пообщаться с ними, пытаясь понять, как найти к ним правильный подход. Бойцы все еще крепко уважали его и клялись служить до конца. Но в их глазах тоже не было страха: только почтение и дружелюбие.
– Вы хорошо показали себя в бою, и я знаю, что могу на вас положиться, – похвалил их Льюис, вызывая гордые улыбки, – я горжусь вами и вашей преданностью.
– Хорошо? Они продули две битвы, в участке и в парке! За что тут хвалить? – фыркнул Анри.
– Ой, кто-то сейчас огребет по полной, – вздохнула стражница Герда, – не обращайте на него внимания, господин Льюис. Он у нас всегда такой.
Тот нахмурился и обернулся к бойцам.
– Вы же его не бьете, как пастора Брауна?
– Нет, повелитель, – спокойно ответил Патрик, – просто это трепло на тренировке докажет, что не только языком способен мести. И получит не больше, чем сможет вынести.
– Я тебе сейчас сам ввалю, – вскинулся Анри, – нас Нил учил драться, а вас кто?
– Рейвен. Он Рыцарей как щенков рвет. А твой начальник хоть одного Ворона победил?
– Да вы от него всей толпой удрали!
– Анри, а что вы здесь делаете? Разве вам не хотелось покинуть это место больше всех? – удивился Льюис.
– С Воронами пришел подраться. Вот этот на воротах торчал и доставал меня. Он мне драку уже три года как обещал! Я пришел взыскать должок.
– Глядите какой мстительный, – ухмыльнулся Патрик, – ладно, раз обещал, так получишь!
Льюис огляделся.
– А где Рейвен?
– Они летают с Шарлоттой. Медовый месяц, хотят побыть вдвоем, – пояснил Марк, – я вместо него тренировку провожу. Рейвен говорит, я неплохо справляюсь и пока все тихо, могу заменить его. У вас есть приказы для меня?
– Пока нет. А это не отразится дурно на твоей карьере стражника?
– Наоборот, Нил попросил приглядеть, чтобы Анри по шее надавали не слишком сильно.