Льюис обрадовался. Так вот как получить еще денег! Магией! Отлично, в магии он хорош, проблема будет решена. Как все-таки хорошо жить в волшебном городе! Достать золото тут можно легко и просто! Он отыскал нужное заклинание и собрал верных подданных, объяснив им план и сообщив, что ему нужен доброволец.
Почему-то никто не спешил обретать чудесный дар.
— В чем дело? Вы не хотите превращать свои слова в золото?
— Это как-то странно звучит, — пробормотала Агата, прячась за Сольвейна, — а вдруг я не смогу замолчать, и меня под ним погребет?
— Согласен, магия и золото — странное сочетание, — заметил тот, — и это очень заметный признак. С таким в городе не замаскируешься.
— Пастор Браун, вы поможете мне?
— Льюис, мне эта идея не по нутру. Легкие деньги развращают, а деньги колдовские развращают вдвойне. Лучше нам пойти заработать их честным трудом.
Льюис возмутился.
— Да что с вами всеми такое? Почему вы отказываетесь помочь мне решить нашу общую проблему? Мы скоро по миру пойдем, а вы капризничаете!
— А давайте на Бломфилде попробуем? — предложила Шарлотта. — Его не жалко.
— У слова «доброволец» другое значение. Мне что, всех в убежище собирать и просить?
Сольвейн сощурился.
— А почему бы тебе не наложить чары на себя?
— О, да, Рыцари, конечно, не обратят внимания на Ворона, который раскидывается золотом при каждом слове, — с сарказмом ответил Льюис, — у меня в городе есть друг, как я ему объясню это?
— А мы как должны объяснять? Ты бы хоть немного подумал о том, как с этим дальше жить!
— Гретхен, на которой эти чары опробовали, жила превосходно, — возразил Льюис, — она спасла убежище, и ее все любили.
— Ты уверен? А где она сейчас?
— Хватит вам, — Рейвен закончил перепалку, выступив вперед, — заколдуй меня, повелитель. Я буду выглядеть глупо с этими розами и алмазами, но пусть будет так. Меня и без того все в городе знают.
— Спасибо. Ты единственный, кто мне по-настоящему верен, — сердито сказал Льюис. — Начнем.
Чары были несложными, Льюис сотворил их уверенно и без проблем. Но когда Рейвен заговорил, результат оказался далек от задуманного.
Каждое его слово превращалось в колючку, жабу или змею.
Шарлотта завизжала.
— Фу! Уберите их от меня!
Агата попятилась.
— Гадость какая. Похоже, с чарами что-то не так, господин Льюис.
— Я это вижу! — тот схватился за голову. — Но почему, я же все сделал правильно?
— Это всегда теперь так будет? — нахмурился Рейвен, роняя на пол три колючки и две жабы.
— Мы пойдем, пожалуй, — не выдержал Сольвейн и решительно повел Агату на выход.
— Я вам больше не нужна, господин Льюис?
— Нет. Иди, — смущенно разрешил тот, — я найду способ тебя расколдовать, Рейвен, обещаю.
— Пойдем со мной, дитя, — предложил пастор Браун, — помолимся за снятие с тебя этого проклятья.
— Случайно другое не снимите, — проворчал Рейвен, ловя падающих жаб и гадюк.
Шарлотта содрогнулась.
— Господи, да что же это? Говорила же, надо на Бломфилде вначале проверить!
Льюис выпроводил их и закрыл дверь. Его лицо горело от стыда, а в ногу впилась забытая колючка. Вот же бестолочь, зачем он вообще это затеял? Так навредить самому верному Ворону! Мог бы сообразить, что это плохо закончится!
Дневники Лиама! Там должен быть способ снять чары!
Но Великий Ворон Лиам вел записи беспорядочно, смешивая в кучу события из жизни, размышления и чары, отработанные с Урсулой. Льюису потребовалось десять дней, чтобы дойти до нужного места, и все эти десять дней в убежище постоянно разносились вопли ужаса и глупый смех. Парочка Воронов взялась подкидывать змей Воронессам, пока не наткнулась на Агату. Рассерженная Агата потребовала прекратить, а когда те со смехом, отказались, велела Курту притащить их на разнос к Льюису. Ему было страшно некогда, он злился, и потому Агата устроила выволочку за него, а он лишь бросал на струхнувших хулиганов гневные взгляды. Курт честно собирал змей и жаб за командиром и летал выпускать их в сожженный квартал. Льюис искренне надеялся, что они не найдут дорогу обратно.