Выбрать главу

Дмитрий Валерьевич Корниенко

Время Рыцаря

Как известно, многие любители и знатоки старины печальным образом сочетают в себе интерес к древним домам и предметам с поразительным нежеланием выяснять что-либо о судьбе, помыслах и намерениях их создателей и прежних владельцев.

Говард Ф. Лавкрафт

ПРОЛОГ

Италия, г. Ананьи,

Резиденция понтифика Бонифация VIII

7 сентября 1303 года

– Хворост и масло сюда! Жгите ворота! – не выдержал Гийом де Ногаре. Массивные створы трещали под натиском тарана, но держались, и лицо рыцаря, обагренное отсветом факелов, сводила судорога ненависти. Время от времени он забывался и начинал бить железным кулаком по ладони в такт ударам бревна. Это не прошло незамеченным, и стоящий рядом итальянец в дорогих доспехах осторожно произнес:

– Незачем так спешить… Дворец окружен. Ему не сбежать.

– Я должен быстрее убедиться, что он не улизнул, Скарра. Уже три года жажда мести сушит меня, и я даже подумать боюсь, что этот выродок перехитрил нас.

– Когда дело касается мести самому римскому папе – три года не срок… Впрочем, – добавил итальянец совсем тихо, – скорее вы боитесь подумать о мести Короля, в случае провала поручения Его Величества.

Нагаре резко повернулся, и глаза его запылали. Это был лишь отблеск огня, охватившего ворота, но итальянцу стало не по себе. А толпа осаждавших уже сгрудилась у арки, прикрываясь щитами от жара, и вновь возобновились удары тарана под громкие 'ух!', задававшие ритм. Наконец горящие створки поддались. Рыцари – серые французы и цветастые итальянцы – хлынули во двор резиденции.

Предутренний сумрак уже позволял разглядеть, что ни единой души не появилось во дворе защищать понтифика. Тогда Ногарэ обнажил меч и указал им на парадный вход.

– Ломайте дверь, – сказал он топорщикам, пытаясь побороть неожиданно возникший страх. – Отступник должен быть там.

И на лестнице, и в коридорах дворца было пусто. Слуги, охрана – все попрятались или сбежали заранее. Ногарэ, первому ворвавшемуся в залу, сначала показалось, что и там никого нет, но искрами сверкнули вдруг в свете факелов бриллианты папской тиары. На троне, в полном одиночестве, с крестом и ключами Святого Петра в руках восседал Бонифаций VIII. Лицо его было застывшим, глаза смотрели прямо и твердо, и только тяжелый крест в пухлой руке заметно дрожал.

– От имени Короля Франции мы требуем твоего низложения! – крикнул с порога Ногарэ. – Отрекись или умрешь!

С минуту ничего не было слышно, кроме железного топота рыцарей, втягивающихся в зал и окружающих трон.

– И эти слова произносишь ты, Ногарэ? – сипло проговорил Бонифаций. – Что ж, тем достойней будет моя смерть, если она придет от еретика-катара, чей дед был сожжен на костре в Тулузе, а отец едва успел покинуть Монсегюр.

Лицо Ногарэ перекосилось, он быстро подошел к Папе и наотмашь ударил его по лицу рукой в железной перчатке. Голова Бонифация откинулась, и губы окрасились кровью. По зале прокатился ропот.

– Ты поедешь в Лион в оковах, – Ногарэ брезгливо отвернулся и, не обращая внимания на шелест опасливых слов, обратился к совсем еще молодому рыцарю: – Де Курсийон! Ваши люди должны будут запереть и сторожить его. Не давать ни воды, ни еды.

– Будь ты проклят Ногарэ, – воскликнул понтифик, грубо стаскиваемый с трона, – не пойдет тебе на пользу это дело, как и твоим подельникам не принесут добра сокровища дворца.

Понтифика поволокли прочь из тронной залы, а Ногарэ повернулся к оторопевшим от святотатства рыцарям и нарочито бодро воскликнул: – Что вы стоите? Слышали отступника? Дворец ваш, и он полон сокровищ!

Лишь убедившись, что Бонифаций VIII надежно заперт в своих покоях и у дверей поставлена охрана, Ногарэ поспешил к архивам. В сопровождении Скарры Колонны и нескольких рыцарей шел он арочным коридором к библиотеке, под плотоядное гиканье грабителей, быстро растекавшихся по дворцу, как вдруг его внимание привлекло большое странное зеркало, прислоненное к каменной стене.

– Первый раз вижу плоское зеркало… почти плоское… и это не металл, это стекло, – пробормотал он озадаченно. – Я думал, все это россказни… Жан, вы когда-нибудь видели такое?

– Нет… – ответил Де Курсийон и погладил рукой блестящую поверхность. – А края у зеркала как будто загнутые… Я отражаюсь в нем как… – Де Курсийон так и не смог подобрать подходящих слов сравнения и добавил только: – Это зеркало – несомненно прекрасный трофей.

– Пусть оно будет в вашей доле добычи, – с улыбкой заключил Ногарэ, звонко хлопнул рыцаря по плечу и твердым шагом пошел прочь.