5
Бродячие артисты встают рано, да и не разнежишься особо на таком холоде: под утро кончик носа у Альберта совсем замерз. Но мучаться с доспехами не требовалось, и в чем спал, в том Альберт и сел на коня. Костер не разводили, потому что наесться все собирались в Туре. Историк ехал впереди, часто останавливаясь и дожидаясь в тумане медленно ползущую труппу. Он стал уже прикидывать: не лучше ли оторваться и самому быстрее доскакать до Тура, но в одном из фургонов была Бланка, и хотелось пройти ворота вместе. Но уже за воротами предстояло обязательно попрощаться, оставив бродячих артистов развлекать публику, и гнать к монастырю.
Раньше, чем показался Тур, северный ветер донес до обоза звон колоколов. Стены же Тура показались ему самыми внушительными, по сравнению с Сомюром и Брессюиром. Настолько внушительными, что они, как в бесконечности, терялись по сторонам в тумане, который никак не хотел развеиваться. А перед воротами даже пришлось дождаться очереди, чтобы заехать в город, хотя это были, без сомнения, не единственные ворота.
Альберт так свыкся с ролью бретонца, что даже перестал беспокоиться о том, что он все-таки английский капитан. Приходилось порой одергивать себя, потому что средневековый мир особенно тесен, и кто знает, сколько обиженных людей запомнили капитана в лицо. Но куколя, в котором так удобно прятать лицо, больше не было, пришлось посильнее натянуть на голову капюшон.
Стражники так увлеклись артистами, с которых за проезд в город потребовали развлечений и фокусов, что на Альберта никто даже не обратил внимания. Он спокойно проехал под аркой ворот и остановился неподалеку, не спеша слезать с лошади. Хотелось дождаться, пока артисты закончат короткое выступление и въедут в город: следовало попрощаться с Бланкой.
Тем временем к воротам начал стекаться народ: всем хотелось посмотреть на бесплатное представление. В мастерской по соседству перестал стучать молот, и на улицу вышел кузнец – его лоснящиеся голые плечи под лямками прожженного фартука подернулись на холоде парком. Он зачерпнул из бочки воды и жадно напился, подтверждая присказку 'жарко, как в оружейной мастерской', а затем направился смотреть на жонглеров, подбрасывающих оловянные тарелки.
'Были бы деньги – пошел бы к нему заказать доспехи', – отчего-то подумал Альберт, и эта мысль несколько удивила его. То ли в нем до сих пор жила привычная для современников страсть делать покупки, поднимая себе этим настроение, то ли он так сросся со Средневековьем, что уже чувствовал себя без доспехов не в своей тарелке. Однако же верилось, что в монастыре дадут обещанное снаряжение. Только вот где монахи… Альберт не мог себе позволить их дожидаться. Да и непросто их будет найти в Туре, не привлекая внимания. Надо убираться отсюда поскорей.
Бродячие артисты закончили развлекать стражников и публику, въехали наконец внутрь, и Альберт снова гарцевал рядом с повозкой, где снова место рядом с возницей занимала Бланка.
– Где остановишься, рыцарь? – спросила Бланка. – Не иначе как ты приехал в Тур заказать себе новые доспехи, – добавила она, словно читая мысли историка. – Придешь сегодня на площадь смотреть наше выступление?
– Нет, Бланка, доспехи ждут меня в другом месте… И я сейчас же должен покинуть город, потому что спешу.
– Жаль… – девушка потупилась. – Очень жаль, что ты не услышишь, как я играю.
Альберту очень хотелось соврать, что он еще услышит, как она играет, и обязательно вернется, но лгать не хотелось даже во спасение. И не было денег сделать прощальный подарок. Оставалось молча ехать рядом и чувствовать, как болезненно скребет на сердце. Альберт уже жалел, что они вообще встретились, потому что понимал: теперь ему будет не хватать этого милого существа. Уж не говоря о том, что он будет теперь вечно переживать за ее судьбу.
Повозки остановились недалеко от собора Святого Готьена, на пощади. Альберт спешился и, держа под уздцы дергающего головой коня, приблизился к девушке и вымученно улыбнулся.
– Как же я теперь спасу тебя, если ты уходишь? – спросила она.
– Может быть, речь в гадании шла о другом рыцаре?
Она усмехнулась.
– Не так уж часто рыцари спасают комедиантов… Не думаю, что меня еще кто-нибудь захочет спасти. Однако я верю, что мы еще увидимся. Ты куда направляешься?
– Сейчас я направляюсь в замок Курсийон, что по дороге на Ле Ман. А потом, надеюсь, в далекую северную страну, откуда нет возврата.
– Что ж, прощай, рыцарь, – она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы. – Я буду молиться за тебя Пресвятой Деве.