В комнате же Лена свирепствовала, как самый грозный разъяренный монстр. Кидалась от стены к стене, разбрасывалась предметами, швыряла их в Максима, кричала на Вику. Огромнейший поток бранных выражений сыпался из ее рта. Девушка называла Максима уродом, Вику шлюхой, всех ребят козлами, винила всех вокруг в произошедшем, иногда сваливалась на колени, вопрошая бога о том, почему он так с ней поступил. Действительно, почему он не был милостив и наделил умственной отсталостью? Елена была похожа на огромный котел с кипящей внутри лавой, она расплескивала ее на всех вокруг, не умея контролировать эмоции. Максим же вступал в озлобленные споры со своей девушкой, пытался отмазаться, прикрыть свой зад, он смотрел на плачущую Вику, которая еще и слова не сказала в ответ на гору оскорблений, и продолжал врать в лицо Лены, никак даже не пытаясь заступиться за свою подругу. Елена заметила то, как Максим периодически смотрит на Вику и бросилась к ней со словами: «Что?! Ты еще хочешь? Снова?! Ооо, поглядите-ка! А со мной ты никогда два раза любовью не занимался!» Она схватила Вику за руку и попыталась выдернуть с кровати, но та сумела удержаться. Саша быстро подскочил к девушкам и убрал истерящую Лену от Вики. «Только попробуй ее еще раз тронуть, я тебе шею сломаю», – сказал Саша, глядя ей прямо в глаза. Затем они с Викой переглянулись, они смотрели друг на друга с особым чувством неловкости. Вика все еще была в слезах, и, наверное, она бы уже могла поставить мировой рекорд по длительности плача. А Саша пребывал в ярости, которую не мог выпустить наружу, потому что иначе все получили бы еще одну Лену. Они смотрели друг на друга, и глаза Виктории выражали благодарность, она лишь кивнула в ответ, а в глазах Александра крылась жалость, сожаление. Остальные же не вмешивались, не хотели. Конечно, самому ужасному они бы не позволили случиться, но Саша влез раньше и прекратил вообще весь цирк.
В последний раз он грозно посмотрел на Елену и ушел прочь из комнаты, взяв с собой Леру. Никто и слова в след не сказал, только посмотрели на то, как они уходят под вспышки огней и громкую музыку.
– И что теперь? – поинтересовалась Лера.
– Я и ты. На некоторое время. Нужно как-то пережить этот бардак. Ты поможешь мне? – Саша посмотрел на нее, моля о помощи.
– Да, конечно, Саш, без проблем. Но что мне нужно делать?
– Просто будь рядом, будь со мной, пока не появится желание возвращаться к ним, или пока они не придут ко мне. Думаю, без меня ты не захочешь туда лезть?
– Ты прав… Хорошо, я постараюсь сделать все, что будет от меня зависеть. Не переживай только сильно из-за этого. Только я и ты. На некоторое время. А звучит романтично, – Валерия довольно улыбнулась.
?????
– «Я и ты»? И что это значит?
– То и значит. Проведу какое-то время с этой девушкой. Я уверен, он не из одной ямы меня достать сможет.
– А что мусор из помойки доставать? Он так и останется мусором.
– Да, большое спасибо за поддержку. Зачем я вообще к вам хожу?
– Ну не скажи. Ты сделал большой шаг вперед, я чувствую твой прогресс. А теперь расскажи мне, что ты чувствуешь по поводу действий Вики, – девушка открыла свой блокнот.
– Не понимаю ее. Она легко могла уйти от него, ударить, закричать, да что угодно. Кто-нибудь пришел бы к ней на помощь. Алкоголь не является оправданием, не пытайтесь мне сейчас это предъявить. На нее он всегда не особо сильно действовал, как я помню. Но если уж она и выпила больше нормы, она все еще была в здравом рассудке. Я же разговаривал с ней, я знаю, я видел. Ее речь была чиста, как младенец на крестинах. Только плач нарушал ее целостность. Она точно не хотела его – я знаю, как Вика относится к Максу – но и не сопротивлялась, не пыталась сопротивляться. Я не понимаю, почему это произошло. Я огорчен, разбит. Я хочу быть с этой девушкой, тогда я был в этом уверен. Сейчас уже сомневаюсь. Время, проведенное с Лерой, покажет, как быть дальше.
Звук ручки, скребущей бумагу, был слышен отчетливо. Девушка молчала и кивала в нужные моменты моих эмоциональных речей. Я обрушивал на нее все, что было внутри, все свои чувства и переживания. А взамен получал лишь звук, с которым записи появляются в ее блокноте, и томное дыхание. Но все же в ней что-то было. Таинственная и очаровывающая седовласая тихоня, которая поглощает в себя все сказанные тобою слова, но сама вовсе не многословна, и вступает в исключительно правильные моменты, тогда, когда это точно необходимо.