В очередной раз оглядев замшелые стены, щели узких пыльных окон под самым потолком, трубы и насквозь проржавевшие остовы не пойми чего, Селль так до конца и не разобралась, куда же ее занесло. Что-то техническое. Вроде бывшей котельной под бывшей же многоэтажкой, сейчас заброшенной и пустой, как почти весь этот квартал. Но именно что почти – полностью безлюдным он не был. И это опять-таки было странно, раньше подобные… ритуальные действа устраивали лишь в местах гораздо более укромных.
Так и не уловив конкретной опасности, она передернула плечами, слегка успокоилась и пошла в самый центр подвала – к бетонной плите, приспособленной под алтарь. Разбираться. Потому как странностей не любила совсем. Очень давно.
И тут же снова передернулась от отвращения – стоило лишь глянуть на тело бродяги, страшно, до звона в связках растянутого на камне. Н-да… Похоже, и правда ошиблись. Ну где там может быть сила? Худющий, с колтуном из отросших темных волос на голове, без единого даже символического клочка одежды… Зато весь в коростах и кровище, перемешанной с не пойми чем.
Фу, гнусь какая!
Она шагнула назад, отворачиваясь и прикрывая нос – смердело от этой жертвы соответствующе…
Труп дернулся, на секунду приоткрыл глаза и тут же закатил их снова.
– Ч-черт! – от неожиданности она едва не подпрыгнула.
Живой! Вот почему выплеска не случилось. Бродяга был все еще жив!
Еще раз от души помянув бесов, Селль принялась наконец шевелиться.
Первым делом торопливо освободила ему голову, намертво притянутую к плите ремнем – тот уходил в дыры, грамотно проделанные в камне, и закреплен был где-то снизу. Сначала, правда, хотела распустить, но в итоге вытащила нож и просто чиркнула по плотной кожаной полосе – ковыряться в этой грязюке, разыскивая пряжку, желания не было. Потом по очереди начала освобождать ему руки, причем вторую не слишком удачно – лезвие соскользнуло и царапнуло мужика по запястью.
Тот снова на секунду приоткрыл веки и… попытался схватить ее за волосы второй, уже свободной рукой. Слишком резво для почти трупа – увернулась Селль лишь чудом да с помощью инстинкта, наработанного за годы войны:
– С-сволочь!
Бродяга еще раз дернулся, теперь, похоже, от накатившей боли, с трудом сфокусировал взгляд и прохрипел:
– Ты… кто?
– Фея…!
– Похожа, ага, – не стали с ней спорить. – Д-добьешь?
– Рехнулся? – не сразу поверила она.
И еще раз внимательно пригляделась к этому недотрупу. Ну да, кажется, мозги у мужика и правда поплыли, не выдержав того, что с ним творили, кромсая по живому. Голос-то он точно сорвал от крика – хрип в связках звучал весьма характерно.
– Ты ж вроде как светлая, – в пику ее выводам взгляд у него прояснился, став цепким и осмысленным. – Да? Ну вот и окажи это… как его там… милосердие.
– Рехнулся, точно, – не рискуя снова подойти ко все еще привязанному запястью, она развернулась и начала резать путы на ногах, немедленно схлопотав вместо благодарности:
– Ну вот какого приперлась, а? Меня ж полдороги туда уже протащили, причем половину как раз самую мерзкую. А теперь? Начинать сначала? Вот убил бы… Ф-фея…
Селль недоверчиво обернулась и сморгнула – показалось, или этот ненормальный и в самом деле пытался усмехнуться, характерно изогнув запекшиеся коркой губы?
И вот тут ее словно током шарахнуло! До искр из глаз и сбитого дыхания. Она узнала! Не его даже, а этот кривоватый оскал.
Первой мыслью было всадить нож ему в брюхо, хорошенько провернув там для гарантии. И пришлось пару раз глубоко вдохнуть, чтобы взять себя в руки. Разбираться, как такое вообще возможно – что этот человек оказался здесь, да еще и в подобном виде, было некогда. Не до того.
Сам же недобиток наблюдал за ее попытками обуздать нервы с явно проснувшимся интересом – приподнялся на локте, чуть склонил голову набок и поблескивал в полутьме глазами. Цвета их было не разобрать, но она и так знала – карие. В красноту. Как и положено темному из высокого рода.
Почему-то именно это ее успокоило. Резко выдохнув, Селль шагнула к его не отвязанной еще руке, собираясь все-таки освободить ее, плюнуть тому в рожу и свалить наконец отсюда… Или лучше по этой роже врезать? Интересно, что доставит ей больше удовольствия? И что выйдет быстрее? А то и так уже слишком задержалась…
Темный снова попытался дернуться – на этот раз освобожденными ногами, едва не заставив ее отскочить. Но назло то ли ему, то ли себе Селль задавила инстинкт, оравший, что она дура, и упрямо потянулась к последнему неразрезанному пока ремню. Недобиток этого словно не заметил, попытался двинуть ногами еще раз – опять безуспешно.