И чем дальше Ленро говорила, тем серьезнее и напряженнее становилось лицо Арделана. В итоге он словно забыл о бумагах, в которых рылся, уселся в ее кресло и полностью сосредоточился на рассказе, уставившись в одну точку прямо перед собой.
– Ну, что скажешь, темнейшество? – закончила Селль, примостившись на край столешницы и невольно копируя его давешнюю позу.
– Я бы очень хотел взглянуть на этого твоего математика, – неожиданно выдал тот после длинной паузы. – Вот серьезно.
– Зачем? – не поняла она.
– Поболтать, – неопределенно выдал Арделан, продолжая сверлить взглядом стол перед собой.
– О чем?
– О разном.
И вдруг словно встряхнулся:
– Как, говоришь, его зовут?
– Господин Шернол.
– А имя?
– Не знаю, – пожала та плечами. – Никогда не слышала, чтобы хоть кто-то его так называл.
– Шернол, – повторил за ней Арделан. – Шер-нол… Опиши-ка его. Сможешь?
Селль пожала плечами и начала:
– Высокий. Выше тебя даже. Чуть сутулый. В очках вечно, но глаза темные… Седой. Совсем. А, еще вот так все время делал, – изобразила она что-то похожее на тик.
– Тц-ц, – выдохнул Арделан. – Вот так?
И показал вроде то же самое, но Ленро аж вздрогнула – настолько похоже у него вышло:
– Вы… вы знакомы?
– Сдается мне, рыжая, так и есть, – резко откинулся тот на спинку кресла, не сводя с нее взгляда. – Но ты меня сейчас удивила. Это если не сказать больше. И да, я обязательно должен его увидеть – чем быстрее, тем лучше. А еще я, кажется, начинаю догадываться, за что и почему на тебя открыли охоту.
– Ну? – поторопила она его. – Говори же!
– Не сейчас.
– Почему?!
– Во-первых, я пока не уверен до конца, тем более что насчет чудес всегда был крайне скептичен. А в этом деле ошибаться не стоит. Совсем.
– А во-вторых? – Ленро поняла, что ничего он ей не расскажет – хоть пытай, – и надулась.
– А во-вторых, рыжая, мы еще не закончили с твоими нечестно добытыми бумажками, – кивнул он на стол, где громоздились две неравные кучи обрывков. – Так что давай-ка решать проблемы по порядку – пора уже складывать эту эпистолярную мозаику. Ты или я?
– Вместе, – буркнула Селль, опять признавая его правоту.
– Ну что, рыжая. – Через четверть часа совместных усилий, отпихиваний друг друга локтями и очередного раунда не злой, но ехидной грызни письмо, доставленное утром господину архивариусу, лежало перед ними на столешнице. Почти целиком – пары клочков все же не хватало, но понимать смысл это мешало не особо. – Похоже, все правильно мы угадали.
– Шантаж, ага, – кивнула Селль. – Банальный шантаж.
И еще раз перечитала недлинное послание:
«На службе вам сегодня лучше не появляться, если не хотите лишиться жены. Напоминаем – мы не шутим».
– Нет, рыжая, ты не права, – соглашаться темный и не подумал. – Не совсем банальный.
– Почему? – вскинулась она.
Вместо ответа тот сдвинул два слегка разъехавшихся обрывка и спросил:
– Что можешь сказать о самом письме?
Ленро еще раз внимательно осмотрела разложенную на столе мозаику из кусочков, подняла один из них, покрутила в пальцах и выдала вердикт:
– Очень коротко, без подписи, но сформулировано так, что понятно – это не первый случай их общения. «Напоминаем». Значит, общие воспоминания у них должны быть. Конверт чистый, без адреса и штампов… Получается, сунули прямо в ящик, не утруждая почту.
Вот тут Арделан кивнул, соглашаясь:
– Но вовсе не потому, что не могли себе позволить ее услуги.
– Уверен? – искоса глянула на него Селль. – Конвертик-то более чем скромный.
– Не на конвертик смотри. Лучше на буковки. Они больше скажут, чем стандартный почтовый набор, купленный как раз для этого – чтоб потом концов не нашли.
– И? – скептически уставилась та на него. – Что же они тебе наболтали?
– Почерк мужской, уверенный, хорошо поставленный.
– Как у клерка?
– Нет. Те пишут механически, а тут рука не настолько набита. Просто хорошая школа, и я даже догадываюсь какая.
– В смысле? – не поняла Ленро.
– В смысле я знаю место, где учат писать вот так – ровно, четко и с вот этими очень характерными отбивками внизу букв.
– Сам там учился? – дошло до нее.
– Разумеется. И поверь, швали там не держали.
– Шваль – понятие растяжимое, – прищурилась она, почуяв нехороший намек.
– Ты меня прекрасно поняла, рыжая, – остро глянул на нее Арделан. – Не придуривайся.
– То есть, – все-таки уточнила Селль, но скорее ему назло, чем по необходимости, – ты уверен, что вот это писал мужик непростой и небедный?