- Ничего это не значит! - сказала вслух Вера. - Спросонья померещилось, вот и всё!
Сварив себе большую кружку крепкого сладкого кофе, она присела за стол и включила телевизор.
- А теперь о погоде.
Вера подняла глаза на экран и застыла.
- На Голубом Озере сегодня, как всегда, ясно и холодно. Ветра нет, а цифровое значение температуры не имеет смысла, - говорила ведущая за кадром, а из телевизора на Веру смотрело озеро из сегодняшнего сна. Всё точь-в-точь: кусочек смешанного леса на другом берегу подходит вплотную к воде, с левой стороны три тёмно-зелёные ели, справа высокий холм, поросший какими-то кудрявыми кустиками с красными ягодами, а на переднем плане камень, возле которого она сидела, только нет ни её, ни птицы.
- Однако, - как ни в чём не бывало продолжала ведущая, - будьте внимательны, сегодня ожидается сильный выброс града.
"Опять!" - ехидно произнёс внутренний голосок. Вера зажмурилась и вскочила, расплескав кофе.
- ...скве солнечно, осадков не ожидается, ветер...
Она открыла глаза. В телевизоре на фоне вида Москвы висела табличка: ночью +5+7, днём +13+15.
- ...к полудню воздух прогреется до 15 градусов выше нуля.
Никакого озера, никаких странных слов.
Прогноз погоды закончился, и появилась рекламная заставка. Вера выключила телевизор. Руки дрожали. Стараясь ни о чем не думать, она убрала чашку в раковину и вытерла со стола кофейное пятно. Внутри стало как-то пусто, даже надоедливый голосок молчал.
В метро Вера почти уверила себя в том, что, присев за стол, она на несколько секунд задремала, и прогноз погоды на Голубом Озере, закончившийся загадочным словосочетанием "выброс града", ей просто приснился. Вот тут внутренний голосок появился вновь, отчаянно вопя, что невозможно заснуть, когда пьёшь горячий кофе, и проснуться стоя, да ещё и с чашкой в руке. "Да брось, - возражала Вера, - я читала, что даже долгий сон на самом деле длится всего несколько секунд, а на этот бред по телевизору достаточно, наверное, и четверти секунды. Так что вскочила я, уже проснувшись". - "И ты считаешь, что это нормально - вот так внезапно вырубаться за едой, а потом путать сон с явью?" - "Просто сегодня пятница, а я всю неделю зверски не высыпалась". - "Можно подумать, ты в предыдущие недели высыпалась... Никогда раньше не было у тебя таких глюков, и купорос из крана не тёк!" - "Сам ты купорос! Отвали от меня, надоел".
Вера окинула взглядом вагон, стараясь переключить мысли на что-нибудь другое. Напротив сидела женщина с белыми, протравленными до полного омертвения волосами, сильно начёсанными и уложенными в сооружение, очень похожее на сахарную вату. "Как можно решиться на такое издевательство над собственными волосами? - поразилась Вера. - Они же могут в один прекрасный день просто отвалиться!" Она представила себе, как женщина встает утром с постели, а "сахарная вата" остаётся лежать на подушке. Женщина, ничего не заметив, зевая и потирая глаза, идёт в ванную, открывает дверь, заходит, поворачивается к зеркалу... Мадам Сахарная Вата в упор посмотрела на Веру недобрым взглядом под названием "Что пялишься, дура?", и та отвела глаза.
Пройдя к выходу, Вера повернулась лицом к дверям и чуть не вскрикнула, изо всей силы вцепившись в поручень. За тонким стеклом простиралось Озеро из сна. Оно полностью поглотило черноту туннеля и заглядывало в вагон огромным голубым глазом. Упёршись взглядом в надпись: "не прислоняться", Вера заставила себя составлять слова из букв, содержащихся в этой надписи: слон, сон. Слово "сон" опять выдвинуло Озеро на первый план. Вера упрямо сжала губы и продолжила, стараясь представить себе всё, что складывалось: рис (индийский длиннозёрный), нить (белая капроновая), тир (зелёная палатка в Парке культуры), соль (на кухне в деревянном бочонке), рот (с розовой помадой), нос (греческий прямой), тон (язвительный), село (домики с огородами и яблонями)...
Поезд въехал на станцию, двери открылись, и Вера вышла. После борьбы с видением накатила усталость, и идти по перрону с каждым шагом становилось всё труднее и труднее. "Что со мной творится? - в растерянности спрашивала себя Вера. - Да я просто с ног валюсь". Добравшись до лестницы, ведущей на выход в город, она в изнеможении опустилась на ступеньку. Люди шли мимо, совершенно не обращая на неё внимания. "Никому и дела нет, что я тут умираю, - Вера попыталась подняться, но не смогла пошевелиться. На глаза навернулись слёзы. - Кошмар, наваждение какое-то". Рядом остановился высокий мужчина в синей куртке и стал сосредоточенно рыться в кармане, звеня мелочью. Одна монетка выскользнула и, отскочив от ступеньки, упала девушке на колени. Мужчина наклонился и поднял её так, как будто Веры не существовало, словно монетка просто упала на пол. "Он не видит меня! - с ужасом осознала Вера. - И все остальные тоже! Сейчас кто-нибудь на меня наступит!" Слёзы стояли в глазах, а непослушные веки не могли сморгнуть их избыток. Всё вокруг расплылось, потеряв очертания. И тут её вдруг осенило: "Стоп! Что я впадаю в панику? Это, наверное, сон. Ну конечно! Очень реалистичный, очень подробный, но всё-таки сон! Он снова меня настиг, и теперь надо просто проснуться!"
Вера открыла глаза и увидела у себя перед носом поверхность рабочего стола. Она подняла голову. "О Господи! Я уснула на работе, жуть какая! А если начальник заходил?! - Вера потерла виски. - Нет, если бы он зашёл, то, не стерпев такого безобразия, живо растолкал бы меня. Сколько же я проспала?" Она взглянула на часы: 14:30. "Наверное, недолго, обеденный перерыв ещё не кончился. А какой странный сон мне приснился! Сон про то, как я проснулась... Надо будет девчонкам рассказать. А кстати, где они? Чёрт, всё в голове перемешалось..."
Вера услышала приближающиеся шаги и голоса. Дверь в комнату открылась, и вошли Валя с Наташей. Одна несла пакет с апельсиновым соком, а другая - картонную коробку.
- Ну как ты? Голова прошла? - спросила Валя.
- Да вроде... Я тут вздремнула, пока вас не было.
- О! Правильно! Сон - лучшее лекарство, - сказала Наташа.
А Вера подумала: "Нет, спасибо, мы, пожалуй, без лекарств обойдёмся как-нибудь!" Рассказывать сон почему-то совсем расхотелось.
- А мы тебе пиццу купили. - Наташа положила на стол перед Верой коробку и открыла крышку. - Вот!
В центре лежал большой треугольный кусок пиццы. Выглядел он очень аппетитно. Вера вспомнила, что не завтракала, и сглотнула слюну.
- Спасибо, девчонки! - она повернулась на стуле, сняла свою сумку с подоконника и достала кошелёк. - Сколько с ме...
- Вер, ты чего? - обеспокоилась Наташа.
Вера молча показала пальцем в коробку. Девушки нагнулись, внимательно изучая пиццу.
- Пахнет хорошо, - отметила Валя, - свежая.
- Тёпленькая ещё, - согласилась Наташа.
- Три, - с трудом выговорила Вера.
- Чего три? - не поняла Наташа.
- Три куска.
Наташа и Валя переглянулись.
- Так и нас трое, - Валя озадаченно смотрела на Веру, - да что с тобой, в самом деле?
- Всего секунду назад я точно видела всего один кусок, - произнесла Вера, но, тут же пожалев о сказанном, торопливо добавила: - Ну, то есть так мне показалось.
- Ага, забавно. Ты ешь, а мы сидим и смотрим, - попыталась разрядить обстановку Валя. Но никто не засмеялся.
- Да ладно, не обращайте внимания, - Вера переложила свой кусок на тарелку и отдала коробку подругам, - когда вы пришли, я просто ещё не совсем проснулась.
Она поднесла пиццу ко рту, и тут вдруг что-то случилось. Откусить никак не получалось. Раз за разом она брала с тарелки кусок, поднимала его вверх, но когда до рта оставалось чуть-чуть, время словно останавливалось, и преодолеть эти последние несколько сантиметров становилось невозможным, да и рот будто запечатывало. Она могла сколько угодно открывать его заранее, но в самый последний момент он сам собой неожиданно оказывался закрытым.