Пара минут превращается в десять, потом в пятнадцать. Темнота все никак не отступает, и Дин ощущает смутное беспокойство по этому поводу. Это где-то на уровне инстинктов, которые отец пестовал в нем с самого детства. В них обоих. Неуловимые знаки, изменения реальности, позволяющие чувствовать присутствие нечисти еще до того, как она проявится. Как будто в воздухе появляется что-то такое… как будто тьма сгущается. Как будто мало Дину внутренней тьмы из-за Сэма. Сэм… Если он прав, то брат сейчас не завалится к Джессике под теплый бок, а будет беспокоиться до тех пор, пока не обретет уверенность, что все в порядке. Даже, если он позабыл некоторые вещи на сознательном уровне, чутье охотника, разбуженное недавним делом, не даст ему спокойно заснуть. И еще одно…
Они никогда не обсуждали это вслух, даже между собой, но оба знали, что между ними существует некая незримая связь, позволяющая мальчикам-Винчестерам если не читать мысли, то чувствовать друг друга. Что-то вроде эмпатии, но на более высоком уровне. На уровне крови, может быть. В детстве Дин вегда знал, когда брат голоден, устал или боится. Потом, на первых совместных охотах они очень быстро научились понимать друг друга по одному взгляду, по одному вздоху, по неуловимому движению спины. И постепенно так срослись с этой способностью, что она не отключалась даже во время отдыха. И даже, когда Сэм уехал. Узы немного стерлись, но не исчезли до конца и мгновенно восстановились, стоило им только снова взяться за дело. Вот и сейчас Дин чувствует, что происходит что-то не то. Затылком. Душой.
Он не заводит Импалу и не возвращается, потому что добежать будет быстрее, чем развернуться и доехать. Он просто выскакивает из машины и бежит назад, к дому Сэма. И тут же его ощущение чего-то не того возврастает многократно. В окнах бьются сполохи оранжевого света, как будто не лампа горит, а… Узнавание, точно такое же, как у младшего брата, приходит мгновенно. Он уже видел это однажды, в Лоуренсе, в ту ночь, когда погибла их мама. Дин потратил довольно много времени, чтобы забыть, но на самом-то деле такие вещи не забываются никогда. А тут еще и отец вышел на след нечисти, принесшей Винчестерам тридцать три несчастья, и пропал. И некоторые знаки, указывавшие на присутствие сверхъестественного. И разве он действительно поверил, что все закончится вот так просто? Из дома доносятся глухие вскрики и рев стихии, но Дин может узнать голос брата из сонма тысяч других, звучащих одновременно. Оно здесь, понимает он, и оно добралось до Сэмми. Дин действует быстрее, чем думает.
Раз - распахнуть первую дверь, едва не сорвав с петель. Два - вихрем взбежать по лестнице, ощущая жар и слыша треск нарастающего пламени. Три - высадить вторую дверь и ворваться внутрь. Дин выхватывает картинку одним быстрым взглядом: Джессика на потолке, Сэм на кровати, и огонь вокруг.
- Сэм!
- Нет! Нет!
- Скорее, надо убираться отсюда!
Дин хватает брата и рывками выволакивает из комнаты. Сэм не сопротивляется. Впрочем, они еще пару дней назад выяснили, что Дин в лучшей форме. К тому же Сэм, кажется, в шоке. Слишком быстро все происходит, слишком жестко. В тот момент, когда они выскакивают на улицу, гудящее пламя поглощает кусок пространства, совсем недавно бывший счастливым почти семейным гнездышком. И Джессику вместе с ним. И нормальную жизнь Сэма тоже. И Дин снова чудом успел в последний момент.
Пожарные, полиция и парамедики появляются так быстро, как будто дежурили в соседнем квартале. Толпа любопытствующих обывателей похожа на стаю стервятников, слетевшихся на запах свежих трупов. Играя роль одного из них, Дин на самом деле слушает разговоры. Возможно, кто-то что-то видел или слышал - что-нибудь странное, которое станет еще одной зацепкой. Но в толпе вполголоса гудят о том, что спать с сигаретой опасно, что, кажется, бедная девочка погибла, а парень, кажется, успел выскочить, или даже два парня, но никто не видел, куда они делись, как будто в воздухе растворились, но полиция их, конечно, найдет и допросит. А вот этого Дину хочется меньше всего. Им пора дело делать, а не показания давать. Тем более, что копы с ними точно не станут миндальничать. Дин вывинчивается из толпы и возвращается к Импале.
На черных боках играет отблеск мигалок, а Сэм стоит над открытым багажником и ковыряется в обрезе. За прошедшие годы братишка совсем страх потерял. Дин набирает в легкие воздуха побольше и открывает рот, чтобы его отрезвить, но в этот момент Сэм поворачивает голову, и от его взгляда Дин давится первым же словом. На него смотрит Сэм-охотник, потрясенный, но готовый действовать. Что же… с отчетом можно и подождать. Несколько секунд братья смотрят друг на друга, и у каждого в голове бьется одна мысль - на двоих. Сэм бросает обрез в багажник и произносит:
- Пора делать дело.
*
Первые часы после пожара Сэм держит себя в руках. Запах гари лезет в ноздри, и он старается дышать пореже, но потом легкие начинают гореть от недостатка кислорода, он делает глубокий вдох и тут же об этом жалеет. Волной подкатывает тошнота, и приходится прилагать усилия, чтобы не выблевать ту единственную печенинку, которую он успел съесть. Дымом пропитались волосы, одежда и, кажется, все тело. Сэму кажется, что от этого запаха он не избавится уже никогда. Так же, как и от чувства вины. Держаться ему помогает ярость.
Стоя с обрезом в руках, он думает, что будет гнать тварь, убившую двух самых дорогих ему людей, пока не загонит в угол и не пристрелит собственными руками. Или пока сам не сдохнет от изнеможения, но это вряд ли, потому что, если придется ползти на последнем дыхании и из последних сил, он поползет. Мрачная решимость отгоняет сон и голод, бурлит внутри, как адский котел. И если Дин сейчас скажет хоть слово поперек, Сэм врежет ему так, что мало не покажется. Но Дин молчит, даже не лыбится в своей обычной манере. И это не от душевной чуткости, просто узы, связывающие братьев, четко позволяют ему чувствовать пределы допустимого. Сэм знает, потому что сам ощущает то же самое. Несколько лет разлуки ничего не значат. Единственно, сейчас гнев притупляет эмоции, и Сэм не понимает, насколько сильно растерян брат. А у того по лицу фиг прочтешь.
Потом он держится за обыденность. Дин привозит его в мотель, в котором остановился. Достает из холодильника две бутылки пива, которые они выпивают в полном молчании. А потом еще по одной. И только после этого Дин говорит:
- ОК, Сэмми, тебе нужно поспать…
- Я Сэм! - привычно рычит он, но брат заканчивает, как будто и вовсе не слышал:
- …но сначала помыться. А утром все обсудим.
- Нечего обсуждать, Дин. Давай просто поймаем эту тварь и прикончим.
- Хорошо, как скажешь.
Они смотрят друг на друга, и оба понимают, что ловить и приканчивать будут не прямо сейчас, а, значит, Дин прав. Нужно смыть с себя этот мерзкий запах и поспать. Отшвырнув бутылку в мусорную корзину, Сэм начинает раздеваться резкими нервными движениями. Куртка летит на пол. Шнурки на ботинках затягиваются в узел, и Сэм перерезает их одним взмахом ножа. Когда он расстегивает джинсы, кнопка отлетает и закатывает под кровать с глухим звяканьем. Только оставшись в одном белье, он вдруг понимает, что эта кучка грязной одежды - единственное, что уцелело у него после пожара. Плевать. Несколько минут решили всю его дальнейшую жизнь, и отсутствие в ней чистых шмоток - не та проблема, о которой стоит беспокоиться. Сэм идет в ванную, открывает воду и избавляется от остатков одежды. Немного подумав, он садится на холодное дно и обхватывает колени руками. Тело тут же начинает бить в жестком ознобе, но Сэм этого не замечает. Как и того, что озноб не проходит, даже когда ванна наполняется до краев, а от воды поднимается пар. Ему слишком хреново.