Похоже, такой поворот не понравился Виванту совершенно. Он огляделся по сторонам, словно решаясь, и кивнул.
— Я передам ваши слова, господин барон.
Как всегда и везде, личная заинтересованность перевесила правила приличий и местного этикета, и минут через двадцать прибыло человек пятнадцать мужчин в возрасте. Даже не стали подходить ко мне, а сразу направились к повозкам с товарами. Что меня откровенно удивило, так это организованность делёжки. Главным мгновенно стал Вивант. В окружении старейшин и глав родов подходит к повозкам, достаёт бумаги, что-то читает, короткий спор, и вопрос решён. Несколько громких команд, к выбранной повозке подъезжают несколько повозок кочевников, и толпа бросается на перегрузку. Подростки, женщины хватаются за мешки по двое, трое, стараясь побыстрее перетащить драгоценный груз в свою повозку. Несколько минут, и наша повозка пуста. Когда несколько повозок подряд были с одним грузом, разгрузка вообще превращалась в человеческий муравейник — все суетятся, что-то куда-то тащат, умудряясь не мешать друг другу, да ещё и как-то учитывать груз. Наверное, за этим очень пристально следили главы родов, для которых каждый мешок — это чья-то жизнь.
Несколько раз раздавались восторженные вопли — это когда роду доставался весь груз вместе с повозкой (всё-таки удалось уговорить хозяев продать мне около двадцати повозок вместе с лошадьми).
Наблюдать за этим суетой было интересно, но когда дело дошло до дележа штучных товаров, всё резко застопорилось. Одно дело раздать мешки, и совсем другое — поделить ножи и мечи, качество которых для кочевников очень важно. Тут они могут спорить до хрипоты. А когда дойдёт до делёжки лошадей...
Слава богам, у старейшин хватило ума отложить это дело на следующий день. Повозки каждого рода под усиленной охраной мальчишек отъехали немного в сторону, и вокруг них стали обустраивать отдельные стоянки; ещё не «поделенные» повозки переставили поближе друг к другу и выставили строжайшую охрану. Даже нас к ним уже не подпускали, хватаясь за мечи и луки. С одной стороны — понятно, теперь это их сокровище, с другой стороны, я даже начал беспокоиться — а как мы будем потом забирать повозки, хозяева которых отказались их продавать? Устраивать мордобой или придётся платить двойную цену взбешённым возничим?
Уже стемнело. Мои наёмники с возничими раздобыли где-то барана, и теперь по лагерю разносились обалденные запахи чего-то мясного. Можно было ожидать приглашения на пир и от местных вождей, но у них и так проблем выше крыши — наверняка сейчас спорят из-за каких-нибудь иголок или лишней пары стремян. Это покупать тяжело, а когда всё на халяву, и количество вкусного зависит только от умения «взять на горло». то тут уж каждый постарается, а то придётся потом оправдываться перед соплеменниками — почему смолчал, почему не выбил лишнюю пару штанов или красивую поварёшку?
Это я, конечно, фантазировал, но чем ещё заниматься начальству, если на голову нежданно сваливается целый обоз с бесплатным дефицитом? Конечно, делить. Но это их приятные проблемы. А мы сегодня отдохнём, завтра, даже с боем, заберём освободившиеся повозки и отправимся обратно. Что-то мне этот поход начал надоедать — суета постоянная, проблемы на каждом шагу, да ещё и за людей отвечать приходится. Одному всё-таки легче. Тоже беспокойно, но всё равно легче. Сейчас бы запустил охранные вихри, способные уничтожить всё живое на сотни метров вокруг, и спокойно валялся у костра, разглядывая звёздное небо.
В ожидании ужина решил и в самом деле поваляться на земле, но тут припёрся Вивант. Вместо ожидаемой радости на лице было выражение мрачной решимости, словно он должен был сделать что-то очень важное, и я мгновенно насторожился.
— Что-то случилось?
Вивант вытянулся передо мной чуть ли не по стойке смирно.
— Господин барон, старейшины и главы родов приглашают вас в свою палатку поговорить.
Поговорить? Скорее можно было ожидать приглашения на пир. Или как раз это и нормально? У людей гораздо более важные заботы, чем банальная пьянка. Может что-то поделить не могут и я нужен как третейский судья? Ну что ж, можно и поговорить, хотя поведение Виванта настораживало.
— Можно и сходить — кивнул я — А чего это ты такой... торжественный?
Вивант вытянулся ещё сильнее.
— Моим голосом говорит совет старейшин и глав родов, господин барон.
Выглядело это довольно глупо и напыщенно, но я не стал насмехаться. Если Виванту это важно, значит надо постараться говорить со стариками уважительно. От меня не убудет, а им приятно будет.