На строительство соборов расходовались огромные средства. Не нанося ущерба процветанию города, соборы посвящали это процветание Господу, оправдывали и возвеличивали богатство города. Однако на стройках каменщики, витражисты и скульпторы выполняли указания не торговцев вином или сукном — их работой руководили ученые.
В XII веке соборы на территории королевского домена Капетингов были единственными сохранившимися школами. Во мраке, сгустившемся в правление Каролингов, французские короли прикладывали все усилия для того, чтобы вновь засияли науки, скопированные с образцов периода античности и Римской империи. По их инициативе восстанавливались школы, библиотеки, скриптории. В этом мире центром жизни была деревня. К книгам и образованию имело доступ лишь духовенство, а аббатства представляли собой краеугольный камень церковного здания. Вполне закономерным было то, что инструменты знания сосредоточились в монастырях. На протяжении веков монахи давали лучшее образование. Они обучали послушников и принимали в свои школы детей из знатных семейств. Король посылал своих сыновей учиться в Сен-Дени. В XI веке с наступлением смутного времени, когда королевская власть переживала упадок, а Церковь подвергалась влиянию грубых рыцарских нравов, монастырские школы Северной Галлии оказались самыми яркими очагами науки. После 1100 года их свет быстро померк: школы замкнулись в себе, ограничились обучением членов ордена, к которому принадлежали, и более не распространяли знания. Стремясь к аскетизму, монастырь отрезал себя от мира. Монахам подобало лишь молиться и искать Бога в уединении; преподавание становилось монополией белого духовенства, первоочередной задачей епископа. Однако епископ был слишком высокопоставленным лицом: он находился при королевском дворе, вершил суд, возглавлял военные походы, облачившись в доспехи. По большей части он перекладывал дело образования на плечи клириков своей церкви, на каноников, выбирая одного человека, которому поручал управлять школой. Прилегающий к собору квартал — всегда называемый клуатр[95], хоть он и был открыт, — заселили ученики. Благодаря движению, уводившему школьную жизнь от монастыря к собору, в центрах городов возникали основные очаги художественного творчества. Движение это определялось все теми же структурными изменениями, возрождением культурных связей, распространением свободного перемещения людей и возросшим объемом материальных ценностей. Оно способствовало появлению различных новаций, в том числе литургического искусства.
В епископской школе возник новый стиль обучения. Преподавание становилось более непринужденным, открытым окружающему миру, к которому монастыри повернулись спиной. Аббатства отреклись от мира, окружили себя стенами, за которые монах не должен был ступать. Обучение в монастырях проходило не в группах, а скорее попарно — новичка поручали заботам давно живущего в обители монаха, который выбирал ему книги, направлял ход его размышлений, приобщал его к знаниям и шаг за шагом вел по пути созерцания. В школе при соборе ученики, напротив, были одной шумной ватагой — группа собиралась подле учителя, читавшего вслух книгу и сопровождавшего чтение комментариями. Ученики жили свободно. Они участвовали в повседневной жизни, ходили по улицам города. Конечно, все или почти все они принадлежали к Церкви —· они были клириками, принявшими постриг, и подчинялись епископу. Учеба была священнодействием. Однако миссия, к которой готовило обучение, требовала реальных действий; это была светская, пастырская миссия, миссия проповедника. Ученики были призваны распространять среди мирян знания о Боге.
Новый мир, вырванный прогрессом из варварства, требует все больше людей, способных понимать и объяснять. Молодые люди, оставившие оружие и рыцарские турниры, чтобы служить Богу, прекрасно знали, что если научатся мыслить, то получат возможность занять лучшие места в церковной иерархии. Все больше учеников стекалось к епископским соборам, школьные группы росли. Но они не были статичны, а увеличивались или уменьшались, в зависимости от личности учителя. Из уст в уста передавались вести, что в такой-то школе лучше библиотека, в другой учитель более образован и опытен, его следует послушать. Одни школы со временем затмили другие, интеллектуальная деятельность быстро сосредоточилась вокруг нескольких крупных очагов, где можно было посещать лекции многих учителей, переходить от одного к другому, процесс обучения был организован в несколько этапов. На рубеже XII века Лан и Шартр были главными центрами образования. Когда закончилось переустройство Сен-Дени, Париж решительно опередил их. Этой победе немало способствовала слава Абеляра, самого выдающегося ученого того времени. В 1150 году в королевской столице толклись сотни студентов, приехавших не только из области Иль-де-Франс и соседних с нею, но и из Англии, Нормандии, Пикардии и германских земель. Центром обучения по-прежнему был собор Нотр-Дам, однако преподавание велось также и на левом берегу Сены, на холме Святой Женевьевы. Самые независимые, смелые учителя, чьи занятия по этой причине пользовались большей популярностью, снимали лавочки на Малом Мосту, на улице Фуар. В 1180 году один англичанин, бывший студент, основал первый коллеж[96] для бедных студентов. На южном берегу Сены появился новый квартал, где сосредоточились образовательные учреждения. Он сформировался напротив Сите - королевского квартала, а также напротив Гревской площади и Моста Менял — делового квартала. Великий город, где возник очаг нового искусства Франции, приобретал таким образом тройное значение. Париж становился королевским, торговым и университетским городом. На школьных улицах зарождался новый дух.
Внутри монастырей, и особенно Сен-Дени, учеба представляла собой упражнение в созерцании, в основе которого лежало уединенное размышление над текстом из Священного Писания и медленное течение мысли, перебирающей символы и аналогии. В Шартре, Лане и Париже тот же импульс, который заставлял торговцев пускаться в коммерческие предприятия, увлекал молодых клириков к завоеваниям разума. В этих школах не ограничивались чтением и рассуждением, там дискутировали. Преподаватели и студенты вступали в состязания, и первые не всегда выходили победителями. Школа при соборе была ристалищем, местом словесных подвигов, столь же волнующих, как военные, которые так же готовили к покорению мира. На этих турнирах блистал молодой Абеляр. Подобно герою-рыцарю, своими победами он добился славы, денег и любви женщин.
Хотя внешне обучение в епископской школе стало иным, оно по-прежнему ограничивалось «свободными искусствами», которые некогда придворные ученые Карла Великого для нужд каролингских монастырей извлекли на свет из дидактических трактатов, оставшихся в наследство от клонящейся к закату античности. Новшество заключалось в том, что во второй половине XII века упражнения trivium'a стали подготовкой к тому, что теперь получило основное значение для клирика, — чтению divina pagina[97], критическому толкованию Священного текста, укреплению в христианском учении для того, чтобы проповедовать истину. Студент получал начальные знания о грамматике и риторике. Толкователь Библии трудился над словами, в смысл которых следовало проникнуть и составить ясное представление об их порядке, — над латинскими словами. Преподаватели читали начинающим классические тексты латинских авторов, к которым с подозрением относились в клюнийских монастырях, — Цицерона, Овидия, Вергилия. Лучшие учителя чувствовали красоту слова и передавали свое воодушевление ученикам. Абеляр, многие другие и даже сам святой Бернард через всю жизнь пронесли восхищение этими образцами словесности. Таким образом прививался вкус к классике. Рост городских школ во многом способствовал тому, что в душах будущих создателей декора новых соборов возрождалась любовь к античности и чувство полноты человеческой натуры. Глаза учеников открывались. Отводя взгляд от романских форм, они все чаще обращались к каролингским скульптурам из слоновой кости, учились ценить пластику бронзовых изделий и эмалей, созданных мастерами с берегов Мааса. В школах, расположенных в Шартре и на берегах Луары, тех, что более других были привержены изящной словесности, брало исток возрождение, благодаря которому возникло проникнутое классической гармонией реймсское изображение Посещения Богоматерью святой Елизаветы.
95
96
Общежития для обучавшихся в соборных школах студентов назывались коллегиями (лат. collegium); как правило, они создавались на благочестивые пожертвования и представляли собой обычно самоуправляющиеся землячества. С созданием университетов, чаще всего не имевших собственных помещений для занятий, вся жизнь в большинстве университетов сосредоточивалась именно в коллегиях: там не только жили, но и занимались, читали лекции, при коллегиях создавались библиотеки и т. п. Поэтому указанное слово (фр. college, англ. colledge) стало со временем обозначать учебное заведение.