Издавна крупные северные негоцианты самые удивительные товары, за которые получали наивысшую цену, покупали по другую сторону Альп. Это были специи, перец и индиго, драгоценные ткани, которые можно было предложить самым знатным дамам и архиепископам, шелка из Лукки, флорентийское сукно. Из Италии поступала и золотая монета. Экономическая мощь французских областей увеличивалась в краю, где драгоценный металл встречался все реже, оседал в сокровищницах церквей, расходовался на украшение алтарей и бесчисленных гробниц, на сверкающие одеяния, в которых любили щеголять сеньоры. В торговле ощущалась нехватка денежных средств для оплаты сделок, и эти средства поставляли итальянцы. Из Асти и Пьяченцы приезжали люди — они останавливались со своими мешками на ярмарках, разбивали на торговых площадях палатки, где меняли деньги и предлагали ссуды под проценты. Эти иностранцы вызывали подозрение, внушали зависть. Их ненавидели так же, как евреев, но правители защищали их как своих кредиторов. В Париже ломбардцам принадлежали целые улицы около Гревской площади. Через их руки проходили финансы короля и все перемещения капиталов в городе. Когда к середине века в Европе снова начали чеканить золотую монету, большая часть новых денег выходила из мастерских Генуи и Флоренции.
Денежное превосходство итальянских городов можно считать одним из последствий крестовых походов. В Италии крестовые походы не привлекли большого числа рыцарей, но пробудили в морских авантюристах тягу к приключениям. Их корабли достигали восточных берегов Средиземного моря, процветавших портов и базаров, полных соблазнительных товаров. В XI веке, когда набожность христиан Запада обратилась к Иерусалиму, в приморских городах Италии начали строить корабли, чтобы перевозить ко Гробу Господню первые группы паломников. Паломники платили за перевозку. Они продавали свои владения монастырям или закладывали их, получая взамен некоторую сумму. Часть этих денег доставалась морякам и участвовала в первых коммерческих операциях. Затем наступило время крестовых походов. Огромные толпы достигали Святой земли пешим путем, однако корабли Пизы и Генуи также способствовали покорению Палестины. Они неустанно поддерживали движение рыцарей Христовых. В XIII веке многие их них в Пизе, Генуе, Венеции поднимались на суда, которые благодаря успеху предприятия становились все более многочисленны и совершенны. Судовладельцы и моряки получали все больше прибыли. Правители, возглавлявшие походы христиан, оставляли в их руках целые состояния. Они уступали им право торговать и беспошлинно провозить товары в новые города, перешедшие в руки христиан. Если крестоносцы не могли расплатиться с перевозчиками иным способом, то оказывали им услуги во время путешествия. Самая большая удача выпала на долю венецианцев — желая защитить свои торговые привилегии, они заставили изменить маршрут крестового похода. В 1204 году крестоносцы взяли для них Византию, сокровищницу мира.
Горожане доверяли свои капиталы мореходам, чтобы те торговали в портах Леванта, играли на разнице курса, привозили товары, за высокую цену расходившиеся на французских ярмарках. Папа Римский запрещал торговлю с неверными. Купцы игнорировали этот запрет. Многие из них тонули в море или умирали от лихорадки, но другие копили звонкую монету, которую их компаньоны помещали в банки, находившиеся по ту сторону Альп. К середине XIII века генуэзские корабли увеличились в размерах и могли теперь отправляться в дальние путешествия. Один из них в 1251 году перевез в Тунис двести пассажиров и двести пятьдесят тонн товаров. Другой в 1277 году впервые обогнул Испанию и достиг портов Фландрии. Так был проложен новый маршрут, который позже привел к разорению ярмарки Шампани и изменил направление многих торговых путей, служивших процветанию Франции. Это движение, набиравшее мощь на протяжении двух веков, в 1250 году поставило итальянских купцов во главе мировой экономики. Оно незаметно передало в их руки рычаги культуры. В то время как повсюду продолжали торжествовать по поводу перехода из Греции в Рим, а затем и в Париж света мысли и искусства, начался новый процесс. Движение это было еще нечетким и продвинулось недалеко. Парижский университет еще долгие годы занимал главенствующее положение, и ни один из итальянских памятников не мог сравниться с собором Парижской Богоматери или с соборами Реймса. Однако величайшим святым XIII века был не король Франции Людовик, а сын ассизского купца.
В городах Италии развитие коммерции вызвало к жизни новое общество. Уже давно горожане свели полномочия городского духовенства к отправлению богослужения и освободились от власти баронов. Но во французских городах коммуна состояла только из горожан, а в Италии в нее входили и аристократы. Знать покорила коммуну с первых дней ее существования. Однако в XIII веке в самых процветающих городах активная часть населения оспаривала власть у аристократии и начинала теснить ее. Во всяком случае, стена, разделявшая рыцарство и горожан, была там гораздо менее высока, чем в других областях. Вскоре она стала еще ниже. Многие знатные люди, по собственной воле или вопреки ей, включались в коммерческие отношения, участвовали в торговле, в банковских операциях, а возвысившиеся до них горожане перенимали их образ жизни, строили башни, носили оружие и стремились принять участие в куртуазных турнирах. Франциск Ассизский провел молодость в рыцарских развлечениях. В 1200 году в Италии деловые люди из верхушки городского общества начинали щеголять аристократизмом.
Из этого сплава родилась культура, своеобразие которой с особой силой проявилось в 1250 году. В первую очередь она выразилась в чаяниях бедноты, которая сначала утопала в трясине ересей, а затем с энтузиазмом последовала за святым Франциском. В итальянских коммунах духовенство по-прежнему относилось к нему с недоверием. Большая часть епископских школ влачила жалкое существование. Благочестие знати и простого народа неожиданно повернулось к просветленным отшельникам, восхвалявшим Бога в пещерах, или к монахам нищенствующих орденов. Город исповедовал пылкое, но поэтичное христианство, выражавшееся в эмоциональных порывах. Что касается интеллектуальной деятельности, она протекала вне Церкви и заключалась в практических исследованиях. Изучение права готовило к судейской деятельности, а знакомство с точными науками давало возможность вести коммерческие дела. В портах Средиземноморья сыновья купцов изучали арабский язык. Многие овладевали им достаточно хорошо, чтобы читать трактаты по арифметике. В 1202 году житель Пизы Леонардо Фибоначчи изложил в своей «Liber abaci» всю систему мусульманской алгебры. Однако описанные в этой книге математические правила использовались больше счетоводами, чем строителями церквей. Новая культура действительно медлила проявиться в художественных формах.
Деньги активно участвовали в торговых операциях. Полученные в ссуду королем Франции и его епископами, они содействовали возведению соборов. В самом же городе они в очень малой степени способствовали распространению произведений искусства. Власть, которую купцы получили в коммуне, а также мощь евангельских настроений препятствовали распространению роскоши. В недалеком будущем должны были появиться строки, в которых Данте бичевал чрезмерное изящество флорентийцев. Но пока во Флоренции, как и в остальной Европе, декор, которым была окружена повседневная жизнь, оставался крайне строгим. Что же касается церквей, в их украшении не было заметно особой изобретательности. Мозаичники и художники следовали византийским образцам, скульпторы и архитекторы — римским. Единственным источником колебаний, первых изменений была францисканская святость. Влияние Древнего Рима еще не проявилось: юристы уже открывали максимы римского права, но римских поэтов читали мало, а величие античного искусства было погребено под культурными слоями, образовавшимися со времен конца империи, давление которых еще более увеличили возобновившиеся отношения с Востоком. Папа Римский был учеником французских школ. В искусстве Франции он находил формы, лучше всего способные восславить его могущество и величие Церкви. Он содействовал их распространению, и античное искусство в его глазах было виновно в том, что возвеличивало светскую власть его соперников — императоров. Первое возрождение римских форм произошло не в городах Ломбардии или Тосканы, и даже не в Риме, а в той части Италии, где был последний оплот императорской власти, перед тем как она пала под натиском Папы, иными словами — в Сицилийском королевстве.