– Значит, я могу всему научиться и стать даже круче тебя? – поддел он китайца.
– Конечно, я тертый калач – закаляюсь с 5 лет и с 3 занимаюсь единоборствами, но если ты начнешь сейчас – в 15 лет, то и коню понятно, что успехи у тебя будут лучше, чем если ты приступишь лет этак в двадцать. Сейчас у тебя еще только формируется тело, привычки. Конечно, надо действовать уже сегодня, а не откладывать на завтра. Собственно, мы уже четвертый месяц занимаемся, просто надо перейти на новый уровень осознанности.
– Ты так интересно говоришь: «путь прозрения», «уровень осознанности»… Это китайские шуточки?
– Да, это китайское, но это совсем не шуточки. Это наши тысячелетние традиции и к ним надо относиться уважительно. Великие люди наставляли других, а я только пересказываю их мудрые слова.
– Ясно. Но не все же китайцы, такие как ты?
– Не все, но надо равняться на лучших.
– Ты из какой семьи?
– Меня воспитали троюродный дядя с тетей в Мега-городе, потому что мои родные погибли, когда я был еще ребенком. Я не помню Китай, хотя там родился, но надеюсь там побывать в скором времени. Возможно, даже переберусь на родину, женюсь…
– Сейчас копишь деньги?
– Да. Работа с тобой отменный шанс: жилье и еда – все оплачивается, почти вся зарплата остается целой, и она немаленькая.
– Но есть риски. Со мной много геморроя…
– Просто ты не знаешь, как охранять других.
– Да? И как?
– Сейчас нет охоты говорить, может в другой раз и расскажу.
– Тогда давай собирайся на улицу – прогуляемся и чего-то перекусим по ходу действия.
Они довольно долго блуждали по улицам второго района, причем Дэйв выбирал не самые освещенные места, а более приглушенные, где меньше народу – без восторженных туристов и бесконечной рекламы. Подсознательно ему не хотелось видеть прошлую рекламу с собой, что еще в изобилии торчала в витринах. Странно, но именно пешие прогулки по ночному городу действовали на него умиротворяющее – возвращали ощущение, что все не так уж и плохо, пока кроссовки пружинят по асфальту. Можно было тихо трепаться с Гу Ли или идти молча – и было почти хорошо. Почти как когда-то с Индирой, в пору его безвозвратно канувшей беспечной юности…
Мужчины решили поесть, и телохранитель отправился на поиски пропитания, пока Дэйв расположился возле какой-то лестницы. Облокотился. Через пару минут увидел начинающего фотографа – тот фоткал все подряд на небольшой агрегат и даже высовывал язык от усердия, детально изучал отснятое и опять бросался снимать все в округе. Блондин зевнул и не пошевелился, даже когда недотепа навел свой фотик на него. Явно у снимающего не было 40000 баксов на оплату фото со звездой, но дилетант на то и дилетант, что только ойкнул и сфокусировался прямо на Гнески. Дурака Гнески проигнорил. Подошел Гу Ли и протянул китайскую прозрачную рисовую лапшу с морепродуктами, коротко отметив присутствие фотографа. Дэйву было пофиг. Мужики поели и ушли.
Глава 3
10 октября, четверг
К удивлению Дэйва, возле входа в «Тренажерку» его поджидала парадная церемония: Женя, Гроня, Саран, еще куча пацанов и главный тренер во главе. Или ждали не его? Дэйв вышел из лимузина и поздоровался:
– Доброе утро, – это Вилену.
– Не хворать, как говориться, – передернул плечами тренер. – Пойдем, потолкуем по душам наедине, – мужчина резко развернулся и быстро пошел вовнутрь. Блондин только поспевал за ним. Толпа из ребят осталась торчать у входа и лишь вытягивала шеи, провожая его взглядами. Шли они куда-то вниз и вбок. Дэйв не помнил, чтобы был тут хоть раз. Он вообще не ожидал, что клуб так далеко тянется под землей, хотя что он вообще знает?
– Заходи, – пропустил его вперед тренер.
Комната, где они очутились одни, была явно неспортивная, с голыми серыми стенами, серым же потолком и полом, черными столом и четырьмя стульями, по два стоящими с каждой стороны стола.
– Садись. Как жизнь?
– Ничего.
Парень сел на указанный стул.
– Как твое «ничего»? – спросил его Вилен.
– Да так, – уклончиво ответил блондин, – не очень хорошо спал. Видите, почти синяки под глазами?
– Совсем незаметно, – усаживаясь напротив него, парировал мужчина. – Значит, в жизни у тебя все хорошо, по обычной колее, так? Ничего из ряда вон выходящего?