Он перешагивал через коробку журналов «Страшный детектив» и «Настоящее преступление», когда с верхнего этажа донёсся приглушённый смех. Его сердце подпрыгнуло к горлу, потому что он не мог определить, был ли это звук ребёнка или взрослого.
Фред потерял равновесие и ударился о край стола. Среди беспорядка пустых пакетов и грязной посуды была суповая тарелка странной формы, сделанная из твёрдой глины или гипса. Его волнение из-за неожиданного шума опрокинуло миску, заставив её раскачиваться на неровном основании, и остатки куриного супа с лапшой пролились на стол.
Затем он начал замечать некоторые странные вещи. Пара книг лежала рядом с суповой тарелкой. Одной была Святая Библия, а другой — том под названием «Наука бальзамирования Пекни». А плетёная обивка кухонных стульев словно была обновлена узкими полосками мягкой кожи. Он положил руку на переплетённое сиденье ближайшего к нему стула. Это был лучший образец дубления кожи, с которым он когда-либо сталкивался.
На самом деле, она была почти такой же мягкой, как кожа Агнес… и почти такой же отталкивающей на ощупь.
Заклинание жуткости, вызванное изолированным домом, рассеялось, когда по лестнице внешнего коридора послышался топот ног. Тедди и Роджер ворвались на кухню, хихикая, их глаза светились от возбуждения. Они схватили отца за руки и стали тащить его к лестнице.
— Пойдём с нами, папа, — настаивали они. — Ты должен видеть все эти интересные вещи наверху!
Однако Фред не хотел подниматься наверх.
— Мы вторглись сюда, мальчики, — сказал он со всей родительской властью, на которую был способен. — Если владелец вернётся и найдёт нас, у нас будут большие проблемы.
— Ай, давай, папа! Пожалуйста?
Фред был твёрд.
— Нет. А теперь вернёмся к машине.
Со стонами разочарования мальчики побежали по короткому коридору и через кухню к задней двери. Отвернувшись от лестницы, Фред обнаружил, что смотрит в открытую дверь тесной гостиной. Окна были закрыты ставнями, но сквозь мрак он мог разглядеть очертания рождественской ёлки, голубой ели, судя по её внешнему виду. Она была украшена предметами, которые он не мог разобрать в тёмной комнате. Длинные, массивные, бледно-серого, румяно-розового или гнилостно-зелёного цвета. Из комнаты исходило зловоние, похожее на гнездо дохлых мышей… или что-то похуже.
Он хотел было войти и рассмотреть дерево поближе, но что-то подсказало ему этого не делать. Что-то подсказывало ему оставить его в покое.
Когда он добрался до машины, мальчики уже забирались на заднее сиденье. Агнес ждала с яростью на лице.
— Ну что?
— Как я уже сказал, дома никого не было.
Фред завёл Chevy и начал выезжать с подъездной дорожки задним ходом. Волнение мальчиков не уменьшилось с тех пор, как они покинули дом.
— Вы бы видели все те замечательные вещи, которые были спрятаны наверху! — ухмыльнулся Тедди.
— Да неужели? — рассеянно спросила их мать, больше заинтересованная в лимонных леденцах и находке чего-то другого, чем «деревенская станция» по радио, чем в том, что дети могли бы сказать.
— Ага! В одной спальне на стенах висели маски, сделанные из настоящих человеческих лиц, а на спинках кроватей торчали выбеленные черепа!
— И это ещё не всё! — добавил Роджер. — В шкафу висела женская кожа, она была как костюм, с грудью и всем остальным, а ещё была коробка из-под овсяных хлопьев, полная носов. А в обувной коробке была куча забавных штуковин, похожих на волосатые маленькие рты…
Лицо Агнес нависло над краем переднего сиденья, красное как свёкла и разъярённое.
— Хорошо, этого вполне достаточно! Отдайте их прямо сейчас!
Мальчики смотрели на неё со смесью невинности и страха.
— Что отдать?
— Вы понимаете, о чём я! Эти проклятые комиксы!
Угрюмо Тедди и Роджер сдали свои экземпляры «Баек из склепа» и «Склепа ужасов».
С гневным размахом их мать выхватила у них комиксы ЕС и бросила их на половицу к своим ногам.
— Хватит с меня этого мусора! Я не допущу, чтобы мои дети превратились в ненормальных или малолетних правонарушителей!
— Мне кажется, ты преувеличиваешь, дорогая, — сказал Фред, возвращая машину на дорогу. — В детстве я рос среди монстров и призраков. Это просто безобидное развлечение, вот и всё.
Однако Агнес была непоколебима в своём мнении.
— Франкенштейн и Дракула — это одно. Увечья, ходячие трупы и каннибализм — совсем другое. Как и говорит подкомитет Сената, эти проклятые комиксы ужасов разрушают моральные ценности наших детей и ведут их по пути разврата!