— Не хочу, — возразила хрупкая бледная светленькая Маша, — не могу, не привыкла. Всегда работала, и потом, мне это нравится. Когда рожу, тогда и буду дома сидеть.
— Вот оно что, — засмеялась Лена. — Ты ещё даже не беременна. А так ходила бы ко мне — я бы каждый день тебе новую причёску делала.
— Муж-то не против, что ты трудишься? — спросила клиентка Лены, пожилая дама, не боящаяся экстремальных цветов — парикмахерша выборочно намазывала её короткие прядки ярко-фиолетовым.
— А я всё успеваю, — сказала Маша, — ужин каждый вечер на плите, я ж не беру лишних, работаю в удовольствие.
— Ну и хорошо, — сказала женщина, — главное, чтоб муж не возражал.
— А так-то он ей предлагал дома сидеть, — сказала Лена, — потому я и говорю. Могла бы шопиться целыми днями, деньги у него есть, и он их вроде как на жену не жалеет.
— Про деньги ничего не могу сказать, — вздохнула Маша, выводя на искусственном ногте красивый завиток, — может, и не жалеет, но и дорогими подарками не балует. Он знает, что я много не трачу.
— Ишь, как ему повезло, — усмехнулась Лена, — а ты попробуй потрать, и посмотришь.
— Зачем? — не поняла Маша.
— Да шучу, — весело ответила подруга, — но я бы на твоём месте слишком его не жалела. Мужиков надо воспитывать, а ты что? Он у тебя вечно где-то пропадает.
— Это правда, — Маша положила ноготь в лампу сушиться и закрутила баночку с краской, — потому он и не жалуется. Вечно его дома нет. Днём работа, вечером тренинги.
— Да ещё и поездки какие-то, — возмутилась Лена, — можно, конечно, понять, почему ты такое терпишь, но я бы не стала.
— Что за поездки? — спросила дама в кресле.
— Семинары по духовному развитию, — с наигранным пафосом ответила Лена, насмешливо улыбаясь.
— Ну что поделать, это важно для него, — вздохнула Маша, — он мне сразу об этом говорил.
— У тебя что, клиентка не пришла? — спросила Лена.
— Да, отменилась только утром. Так что окно. Вот и болтаю с вами.
Она грустно улыбнулась. Хрупкая девушка со светло-серыми глазами, внешние уголки которых опускались книзу, придавая ей печальный вид. Белёсые жиденькие реснички вокруг глаз были почти незаметны. Брови и волосы у неё тоже были светлые — всё своё, натуральное. Лена не раз предлагала ей покраситься, но Маша отказывалась наотрез — не любила искусственное, хотя сама и делала яркий маникюр другим девушкам, но с собственной внешностью экспериментировать не решалась. Она хотела жить спокойно, ценила естественную красоту и не стремилась выделяться. Впрочем, Маша была довольно миловидна и, возможно от натуральности, выглядела моложе своих лет.
— А что за семинары у вашего мужа? — не отставала женщина. — Не подумайте, что я какая-то наглая, мне просто интересно, потому что мой тоже пару лет назад в какую-то секту попал. Еле вытащила его оттуда. Домой приходил, какую-то нёс околесицу про планеты и конец света, книжки странные в дом таскал и вообще стал шальной совсем. Я тогда ремонт на кухне затеяла, чтоб его от этой ерунды отвлечь, он побухтел, но взялся за дело. Ну, и некогда ему стало по семинарам шастать.
— Какая вы молодец, Наталья Ивановна, — засмеялась Лена, — одним выстрелом двух зайцев.
— Да, — сказала дама серьёзно, — теперь на кухне красота и у мужа голова на месте. Бывает, иногда, конечно, вспомнит, но боится, что я опять что-нибудь затею. Я уж ему намекаю, мол, вон в туалете плитка откололась, да и в комнате неплохо бы обои обновить. Он и замолкает сразу.
— У меня такое не сработает, — сказала Маша, — мой муж сам начальник, бригаду вызовет да и всё. Мне иногда кажется, что эти семинары для него важней всего — работы, дома и уж тем более меня.
— Ну, перестань, Машут, он любит тебя! — возразила Лена, но голос её прозвучал неискренне.
— Но Лена, все эти семинары, я не знаю, он каждый раз приезжает оттуда чужой.
— Я уже говорила, что, может, лучше бы ты ездила туда с ним.
— Да, но… ты же знаешь, я не хочу! Я этого не понимаю, это не моё!
— Понимаю, — кивнула Лена.
— Да ещё девушки постоянно пишут, звонят, эта Злата — она ему как лучший друг, ну что это такое!
— Ох, девоньки, — покачала головой Наталья Ивановна, — ну вы даёте. Разве ж можно так мужиков запускать!
Маша замолчала, бездумно разглядывая собственные ногти — короткие, ровные, идеально покрытые лаком телесного цвета.
Почему-то вдруг вспомнилась мама. Эта странная неопрятная женщина, пахнущая потом и готовкой из дешёвых продуктов, ужасный дом, в котором с рождения жила Маша: как вообще из человека может получиться что-то хорошее, если он растёт в такой грязи?!