— На семинарах, — цинично заметила Лена.
— Ну, да, — вздохнула Маша.
— Так поезжай сама на море тогда, — сказала подруга, — отдохнёшь, найдёшь там себе молодого любовника, отплатишь той же монетой.
— Да я не хочу одна, Лена, — Маша с отчаянием посмотрела на коллегу, — с ним бы я поехала, а одна — нет. Ты что, какие любовники! Мне никто, кроме Яра, не нужен.
— Успокойся, я шучу, — сказала Лена, немного испуганно глядя на Машу, — извини, конечно, но ты на нём слишком зациклилась. Тебе надо отвлечься, хотя бы по магазинам походить, а лучше вечером в клуб с подружками. Давай напьёмся?
— Ты же знаешь, я не пью, — возразила Маша.
— Эхх, ну что с ней делать, — развела руками Лена, ловя в отражении в зеркале взгляд своей клиентки.
Наталья Ивановна засмеялась, качая головой.
— Даа, девчонки, — протянула она, — ну, и страсти у вас. Я всё равно считаю, что мужа надо держать в ежовых рукавицах, что бы вы не говорили. Эта распущенность до добра не доведёт.
— Если я пытаюсь его контролировать, то он совсем пропадает, — вздохнула Маша.
— Значит, не так контролируешь, — авторитетно сказала пожилая дама, — ты его не пили, а в сексуальном пеньюарчике дома встречай и будь милой, а потом говори твёрдо о своих желаниях.
— У него вечно другое что-то на уме, — сказала Маша, — я его совсем не понимаю. Пеньюарчик даже не всегда помогает.
— Да что ещё им может быть нужно? — удивилась дама, — дом, вкусная еда, жена в сорочке. Мой бы это ни на что не променял. Мы уже, конечно, не те, что прежде, — она засмеялась, — но порох ещё имеется.
— Моему, как видно, нужно что-то ещё, — сказала Маша сумрачно.
— Давай, я тебя покрашу в какой-нибудь яркий цвет, — предложила Лена, — вот Наталья Ивановна и то не боится экспериментировать.
— Неет, — Маша, улыбаясь, покачала головой, — не моё это.
— Вот что не предложишь, всё не твоё, — сказала Лена, — может, и жизнь не твоя?
«И жизнь, — грустно подумала Маша, — и дом чужой, и мужчина, которого люблю. Я будто украла что-то, но почему? Может, бросить всё и вернуться. Но куда? К маме? Нет, только не к маме».
Открылась дверь, и салон вместе с ветром влетела юная темноволосая девушка.
— Я на маникюр, — сказала она, — не опоздала?
— Проходите, — улыбнулась ей Маша, разглаживая на столе салфетку, — что будем делать?
Яр
Ранним утром последней недели августа Яр стоял на высоком берегу, смотрел на синюю воду реки, руки его покоились на чёрном руле велосипеда. Ветер нежно трепал взъерошенные тёмные волосы. На щеках пробивалась щетина; он провёл ладонью по скуле — это его всегда успокаивало. Природа, одиночество, небрежная щетина — что ещё может быть нужно?
В последнее время ему снились странные сны, а снам он доверял. Он давно уже не сомневался в том, что мир — это иллюзия, но сны воспринимал как конкретное послание, адресованное ему лично. Яр давно, ещё с детства, убедился, что какая-то незримая сила управляет его жизнью через сны. Его судьба подчинялась всегда неким странным законам, которые он изучал по своим снам и частично по книгам и семинарам. Семинары могли быть разными: по йоге, рэйки, шаманским практикам, сновидениям, какие-то авторские методики, трансовые танцы, но главное — в них должна была присутствовать духовная составляющая, нечто, уводящее за пределы обычного восприятия, раздвигающее границы реальности для новых состояний и ощущений — более сильных, чем то, что предлагала обычная жизнь.
Каждый раз Яр постигал что-то новое и все тщательно собираемые частички опыта прикладывал к своему основному мировоззрению. Так что его личная философия представляла собой некий паззл, являющий уже довольно гармоничную картину, но всё же многих кусочков в нём ещё недоставало, и он продолжал страстно искать эти кусочки, чтобы заполнить оставшиеся пробелы.
Иногда возникало ощущение, почти уверенность, что очередной духовный наставник, наконец, открыл ему глаза, и всё встало на свои места, что больше нет вопросов и всё предельно просто и ясно, но стоило вернуться обратно в реальную жизнь, и достигнутая гармония достаточно быстро лопалась, как мыльный пузырь — окружающие люди не замечали его духовных подвигов и словно специально провоцировали на негативные эмоции, хотя он никогда не желал никому зла и старался вести себя с близкими, коллегами и подчинёнными разумно, спокойно и корректно.