Сир опоздал.
Застыв подобно статуе, среди цифробреда, он перебирал в уме возможные повороты. Агенты развалились в креслах, на лицах читалось превосходство. Двое сидят, третий где-то в зале.
– Итак?
Чен поднял голову, отвлекшись от изучения меню.
– Ваши полномочия.
– Красный допуск, – сказал коротышка справа. – Меня зовут Кондо. Федерация ищет преступника, известного как Рикардо Эль-Куэйро. Есть сведения?
Чен пожал плечами.
– Показать снимок?
– Не стоит. Здесь его нет.
Коротышка печально вздохнул.
– Я могу уничтожить тебя, дилер. Кровь закипает, сердце взрывается. Или мощное магнитное поле стирает все воспоминания. Даже о том, как ходить в сортир. Ты овощ. Верь мне.
– Верю.
– Но гораздо раньше, – сказал Хэм, – тебя достанет игла.
Травник держал под столешницей ружье.
Кондо и пальцем не шевельнул, но Хэм неестественно дернулся. Его тело начало разлагаться. Кошмар в духе Пикассо. Глаз плывет ко рту, рука отваливается. Что-то хлюпает. Телекинез, подумал Чен, этот ублюдок киннер.
Стальное жало пригвоздило коротышку к креслу. Он захрипел. Хэм осел дымящейся однородной кашей. Чен пинком опрокинул стол на молчаливого агента. Метнулся прочь, но его сбила подсечка. Блеск изогнутого клинка… Местный головач.
«Бабочка» Сира, взмахнув крыльями, отправилась в полет. Уже стоя, Чен заметил движение. Кривой меч, оказавшись в его руке, описал широкую восьмерку. Реакция, несмотря на отупляющее действие психоделики, не подвела.
В вихрь галлюцинаций затесался прощальный подарок реальности: Кондо, выдернув из груди стержень, поднимается с кресла. Его лицо, руки, туловище – все смазалось. Киннер превратился в колыхающуюся студенистую глыбу, амебу, выросшую до невероятных размеров. Началось деление. Существо на экране обрело сходство с песочными часами. Образовавшаяся тонкая перегородка порвалась. И сразу же – ускоренная обратная формация. Прежде, чем кто-либо успел опомниться, Кондо учетверился. На операцию ушло не более трех секунд.
Экран распался на мириады частиц.
– Берите его и сваливайте, – сказал Фанат.
Восприятие Рика сломалось. Окружающее перетекло в новые, неповторимые воплощения.
– Там, за дверью, – объяснял Фанат, – подсобные помещения. Прямо, не сворачивая. Заслонка открывается кодовым словом «зима». Дальше разберетесь.
Воссияв напоследок нимбом, старик скрылся в лифтовой нише. Фрагмент ложного стеллажа занял прежнюю позицию. Со скрипом распахнулась металлическая дверь. Рика протащили по заваленным жестяными и пластиковыми ящиками комнатам. Под стеклами стендов хранились неведомые предметы. Пыльный, тусклый мир. Неоновые линии, вмурованные в шлаковый потолок…
В тупике гулял вертикальный ветер – межуровневая воздухоочистительная система.
Мимо замызганных каменных стен, измалеванных граффити – к территории мусорозавода, к мрачному инфернальному царству.
Завод представлял собой модуль из сваренных молекулярных синтезаторов, расположенных в форме пятиконечной звезды. Суетливые роботы-богомолы собирали из корпусов подержанных мобилей платформы, лепили к днищам антигравы и, загрузив под завязку разным хламом, отправляли на переработку. Непрестанный лязг, грохот и треск долбили по ушам.
Обогнули смонтированную платформу. Рик автоматически переставлял ватные ноги. Вспышки. Яркие голубые вспышки…
Рик открыл глаза. Его шнурованные армейские ботинки упирались в переборку. Рядом, прижавшись щекой к полу, лежала Ирка. Психоудар застал их на шестом уровне, в компрессорной. Прошло всего несколько часов с момента высадки десанта на Би-рау-4, а тоталы уже несли серьезные потери. Группа Рика прикрывала отход основных войск и производила зачистку. Остатки вражеских соединений скрывались в тонущей базе, атакуя солдат Федерации и взрывая все, что попадалось под руку. Всякий понимал, что повстанцы обречены. Но им было плевать.
База тонула. В ошметках кабелей гуляли искры. Удар, скорее всего, накрыл и самого диверсанта – зона распространения слишком велика.
Память рванула вперед, словно перебирая кадры видеоролика. Вот он тащит Ирку к кабине лифта… Ирка… Они партнеры – контрабанда оружия, мелкие грузовые перевозки… Вот они занимаются любовью в невесомости… Это сложно, если ни за что не держаться…
Отход.
Солдаты, отстреливаясь, один за одним скрываются в люках десантных ботов.
Опорные и ограждающие конструкции переплетались с межуровневыми эскалаторами и осями транспортных шахт…
Живой, партнер?
Норма.
Я перебирал твои воспоминания.
Я понял. Как тебя называть?
Зард. Это и мое сетевое имя.
Ты мне поможешь?
Почему нет? Я ведь теперь живу в твоей башке, верно?
Надо найти. Не человек. Живет в Полисе, но нигде не значится.
Знаю. Михей-Кариначипул. Тебе не кажется, что ты поспешил? Ради мелкой торговой операции носить в мозгах дополнительную личность… Тяжеловато придется.
Ерунда.
Я с тобой навсегда, дружище. Меня нельзя стереть. Нельзя подавить без вреда для собственной психики. Теперь ты – это не совсем ты. Готов к этому?
Похоже, у меня нет выбора.
Я накрепко врос в тебя. Теперь твои интересы – мои интересы. Просекаешь?
Да.
Включайся.
Полоса расцвела радужными сполохами, когда Рик нырнул в вирт. Сейчас он знал что делать, просчитывал каждый последующий шаг. Его действиями в Мегасети руководил профессионал.
ГДКИ – Городской Департамент Конфиденциальной Информации – предстал в виде ячейки, сегмента венерианского улья.
Я думал, мы обратимся к внешним источникам.
По Мегасети можно бродить до бесконечности. Даже несмотря на высокие скорости подпространства. Почему бы мне сразу не вскрыть твой кораблик?
При попытке взлома врубятся армейские оборонные системы. Они уничтожат нас.
Чем дальше в лес, тем толще партизаны.
Что?
Поговорка такая…
К проблеме Зард подошел творчески. Чтобы влезть в ГДКИ, он в облике проверочной комиссии проник в систему Полисной Налоговой Инспекции, оттуда наехал на Независимую Корпоративную Охранную Службу, закрепился на ее сервере и направил в ГДКИ запрос:
СИСТЕМНЫЙ КОНТРОЛЬ-ПРОСМОТР КОДОВ
СРОК: ТЕКУЩАЯ НЕДЕЛЯ
Спустя три секунды сервер Департамента был взломан.
Дуальное сознание Рика застыло посреди обширной сферы, мерцающая оболочка которой была сложена из шестиугольных окон. Отсюда открывался доступ КУДА УГОДНО.
Пальцы Рика, порхая над сенсорной клавиатурой, писали поисковую программу.
МИХЕЙ-КАРИНАЧИПУЛ
МИХЕЙ-КАРИНАЧИПУЛ
МИХЕЙ-КАРИНАЧИПУЛ
4
Рик пожал руку Мишару. Отступил.
– Удачи, – сказал травник. – Теперь сами выкручивайтесь.
Рик смотрел на Полосу. К нему шагнул Рауль.
– Почему за нами охотятся?
– Потом объясню.
– Сейчас.
Рик повернулся к фолнару. Взгляды встретились.
– Хорошо, – Рик опустился в кресло. – У меня есть одна вещь. С корабля Джерара. Если установить ее в звездолете, можно добиться… абсолютной точности.
– Продолжай.
– Ты не поймешь.
– Я много суток провел в обучающих программах.
Рик с интересом взглянул на подростка. Фолнар неуловимо изменился. Он адаптируется, понял Рик. И довольно быстро.
– Ты знаешь, как перемещаются наши корабли? Знаешь про гипер?
– Да.
Рик вспомнил слова Мишара.
– Хорошо. Корректор позволяет выныривать в любой точке пространства. Представь околопланетные территории: вереницы станций, спутники, гравитационные аномалии, всякий хлам. Ни один псих не выйдет из гипера вблизи населенного мира. Ведь нельзя предусмотреть все, нет такого компьютера, который безошибочно вычислит момент выхода. Ясно?