Нарата, явившаяся на Верхний Слой только что, устало прилегла прямо на пол, сложив передние лапы накрест и повернула голову к отцу. Лёгкая неприязнь к нему славила её грудь: вот он, посадил свою задницу на облака, а мир тем временем катится в пропасть. И единственный способ спасти его, похоже, заключается в принесении в жертву жены и матери! Нарата приподнялась на лапы, её хвост вытянулся в струну, а крылья испуганно прижались к бокам, в то время как уши опустились и слегка дрогнули.
— Хардол погибнет в течение дня. Харадол — меньше чем за неделю, — она сглотнула. — А через сколько Инанна… Если получится?..
— Мы вернёмся завтра, — Зорат проявил древнюю книгу со страницами, больше похожими на звёздное небо, чем на пергамент. — Спасём тех, кто для планеты не лишний. Ты правильно сделала, что избавилась от Тьмы, мы сделаем то же самое, только оставим свой разум исцеляемым и выйдем из них сразу.
— Я организовала эвакуацию народа в Нашар, но погибнут очень многие, — Нарата покачала головой. — Будем надеяться, что Яроху удастся замедлить заражение, но вампиры наверняка тогда просто нападут на нас. Стоит ли мне вернуться и помочь ему? Или же срочно ограждать Нашар, готовя резервации для эвакуированных? Пока все корабли отправятся в Аат, но болезнь распространяется слишком быстро.
— У тебя есть своя воля или только чужая? Ты сейчас как я, когда вышел из могилы — уже не только Нарату, но и Тьму в себе убила, — положил Зорат книгу на пол. — Вот их воскрешать точно не нужно, оставайся собой и решай за Вселенную, а не наоборот. Без моего решения твоя мать никогда бы меня не раскопала, а твоя задача куда важнее. Пока.
И прыгнул прямо в страницы. Книга закрылась сама в себя и пропала.
Глава двадцать четвертая
Тьмой называют разные вещи
Утренний прохладный туман мешался с тёплым едким дымом из крематория, образуя в воздухе над оградой погоста причудливые завихрения, что напоминали явившихся на собственное погребение призраков. В последнее время храм Истинных Звёзд хоронил не только своих жрецов и послушников, но и больных мерзаразой, которых пытался лечить единственным известным способом — опаивать седативными травами до такой степени, чтобы заражённые могли лишь валяться без чувств, не тратили свою прану на бесконтрольные чары, вытрачивая свою душу до смерти, и тем более не набрасывались на окружающих в приступах паранойи. Тем не менее, простых драконов погребали без особых обрядов, слишком их много померло, особенно в первые дни. Исключение сделали лишь для верховного жреца Ервина. Впрочем, даже его урну возложили уже в третий слой некрополя.
Крахар, чешуйчатый дракон, добровольно принял на себя обязанность по проведению скорбных церемоний. Над каждым погибшим он поднимал и опускал крылья, в перепонках которых были пробиты отверстия: некоторые из них пустовали, в большинство же были вдеты серебряные и золотые цепочки с различными артефактами. При движении артефакты вспыхивали и освещали тела и урны. Над могилой Ервина он остановился особо. Не ограничился простым выражением скорби, а произнёс всю положенную речь:
— Из ослепляющего света Покона ты перешёл под мудрый полумрак Истинных Звёзд, и в подвижничестве своём за столетие достиг высшего земного чина, владеющий Ервин. Ты был знаком с самим Вираном Норимом, что говорил с Ниберу и построил нам Око Неба, где мы можем зреть положение Истинных даже в облачный день. Если бы болезнь не оборвала твою жизнь, ты бы закончил свою работу над Магнитом Духа, что ускорил бы появление Истинных и их помощь. Жаль, что через твои записи и чертежи не продраться, и не потому, что в них плохой почерк… Нашего безумия пока не хватает, чтобы их понять.
Крахар закрыл за собой калитку, махнул дырявым крылом нескольким послушникам, что нашли благовидный повод для безделья, посещая церемонию погребения, и пошёл по направлению к храму мимо запущенного огорода. Через редеющую с рассветом дымку начало проступать приземистое здание со сферическим куполом и треугольными фронтонами — сам храм, и арки стоячих камней старой обсерватории к северу от него. С возведением Ока менгирами почти перестали пользоваться, сейчас это и вовсе было затруднено, так как горизонт закрыли поздние храмовые пристройки. Но этим утром несколько жрецов осмелились провести там несогласованный ритуал в неурочный час. Недовольный подобным святотатством, Крахар снял с крыла один из артефактов и сжал в передней лапе. Искажённое пространство вокруг него позволило дракону скрыть своё присутствие для глаз и магии, а он сам медленно направился к группе драконов. Эпидемия и войны — самое лучшее время для творения тёмных дел, потому что во время них никто не обратит внимания на меньшие беды, потому стоило проверить, чем именно займутся жрецы.