Ингольд кивнул.
- Да, - пробормотал он, думая о чем-то своем. - Да, это, пожалуй, подойдет.
- Я могу принести вам туда продукты и одеяла, - продолжала она, только скажите мне, когда вы там будете.
- Я еще не знаю этого, - тихо отозвался колдун. - Но ты все узнаешь в свое время.
- Хорошо. - Джил решила не быть назойливой и не задавать лишних вопросов. Она верила своему неожиданному гостю, больше того - ей казалось, что они знакомы уже целую вечность.
Ингольд подошел к столу и протянул ей руку.
- Спасибо, - сказал он. - Ты чужая нашему миру и ничем нам не обязана, это благородно с твоей стороны - помочь нам.
- Эй, - мягко запротестовала Джил. - Я не чужая. Я была в вашем мире, и я видела Тьму. Я даже почти встречалась с королем Элдором, собственно говоря, - она запнулась, огорченная своей бестактностью, потому что вспомнила, что король и колдун были друзьями, и что Элдор почти наверняка должен был погибнуть.
Но мудрый Ингольд пропустил это мимо ушей.
- Я знаю, Элдору было бы приятно познакомиться с тобой, - сказал он. - Мы с ним выражаем тебе благодарность за...
Какой-то звук в ночи заставил его внезапно насторожиться, и он замолчал, прислушиваясь.
- Что это? - прошептала Джил.
Ингольд повернулся к ней.
- Я должен идти, - сказал он, извиняясь. - Я приглашен на чай к королеве Нуменор.
Но Джил поняла, что что-то случилось по ту сторону Пустоты: ведь Дворец в Гее готовился к бою. Ингольд встал, черный плащ мягкими складками скользнул вдоль меча у бедра. Джил подумала об опасности и о Тьме, ждавшей ее гостя на другой стороне Пустоты. Она схватила его за рукав:
- Прошу вас, будьте осторожны.
Слабая улыбка осветила лицо Ингольда.
- Спасибо, милая. Я всегда осторожен.
Потом он, сделав несколько шагов к центру кухни, отточенным движением рук создал вокруг себя подобие занавеса, прозрачного, неплотного, сотканного из упругого воздуха, после чего вынул свой меч и шагнул в туман. Сверкнул огонь. Все исчезло, остался лишь слабый запах гари.
2
Это был проклятый топливный насос!
Руди Солис сразу понял, почему закашлял двигатель старого "шевроле", машинально скользнул взглядом по зеркалу заднего вида и стал разглядывать темный хайвэй [highway - автострада (англ.)] впереди, хотя знал, что на пятьдесят миль вокруг не было ни души. Похоже, эту воскресную ночь ему придется провести между Барстоу и Сан-Бернардино на этом дурацком пустыре под завывание ветра.
Надежда попасть на вечеринку таяла с каждой минутой.
Руди покосился через плечо на десять ящиков пива среди кусков мыла и старых газет, сваленных на продавленном заднем сиденье, и вздохнул. Мотор фыркнул. Руди проклинал хозяина машины, непревзойденную звезду рок-н-ролла, на вечеринке у которого он пил и загорал до бесчувствия все выходные, да и приятелей, уломавших его съездить за пивом. И куда? Аж за тридцать миль в сторону Барстоу!
"Пусть знают. Когда им в следующий раз захочется попить пивка, они найдут приличную машину".
Большинство гостей приехало на вечеринку Тэйрота на мотоциклах, собственно, как и сам Руди, а Тэйрот, который вступил в жизнь под именем Джеймс Керроу и которого все еще звали Джимом, когда он был не в своем сияющем сценическом костюме, не торопился давать свой Эльдорадо кому бы там ни было, независимо от того, сколько оставалось ящиков пива.
НУ ЧТО ЗА ЧЕРТ! Руди откинул назад длинные волосы и бросил еще один взгляд в беспросветную тьму безжизненной пустыни. Все приятели, оставшиеся в роскошном убежище в каньонах, едва держались на ногах, и трудно было сказать, какую роль могли бы сыграть десять ящиков пива. Если произойдет худшее - а так, похоже, и будет, судя по тарахтенью мотора, - он всегда сможет найти среди этих холмов какое-нибудь местечко, куда можно будет забиться до утра, а потом попытаться на попутке добраться до ближайшего телефона. Примерно в десяти милях отсюда есть служебная дорога, которая приведет его к полуразрушенной хижине, затерянной в старой апельсиновой роще. Будучи в сильном подпитии, он отказался от мысли чинить мотор сегодня ночью и спать поблизости от дорога. Руди хлебнул вина из полупустой бутылки и двинулся дальше.
Руди, который знал машины и мотоциклы как свои пять пальцев, стоило огромных трудов провести неисправный "шевроле" милю или две от последней освещенной доски объявлений к колее служебной дороги. Запаздывание и рывки большого восьмицилиндрового двигателя, когда он маневрировал через рытвины, оползни и пересохшие русла старых ручьев, навели его на мысль, что дело тут вовсе не в засорившемся топливопроводе. Руди вылез на капот и осмотрелся. Бледный свет фар выхватывал знакомые предметы: дуб, как разбитый параличом старик, гневно проклинающий парочки, приходящие в парк, скала, похожая на спящего буйвола, чей силуэт вырисовывался на звездном небе. Руди любил охоту и знал эти безмолвные южнокалифорнийские пустынные холмы не хуже, чем устройство восьмицилиндрового двигателя. Он был здесь как дома.
Когда вечеринки, скандалы, забавы с друзьями в автомагазине или уик-энды в пустыне надоедали, он находил удовольствие в уединении.
Друзья принимали его таким, каков он есть, и хотя Руди не входил ни в один из мотоциклетных гангов [ганг (англ. gang) - банда, группа, шайка], он был нужен им как мастер рисунка в автомагазине Дикого Дэвида в Фонтане, который называли "кругом Тэйрота". Местная репутация Тэйрота включала апокрифическую историю о том, что он раньше был членом Ангелов Преисподней. Вспомнив это, Руди усмехнулся: не мог представить себе ганг, принявший бы в свои ряды такого прирожденного труса, как Джим Керроу.
Внезапно передние колеса машины увязли в канаве, противно заскрежетал бензобак. Руди дважды пытался завести мотор, но в ответ получил лишь усталое жужжание. Он открыл дверь и осторожно вылез наружу, скользя ботинками по круглым камням пересохшего русла. Два дня веселой жизни давали о себе знать. О том, чтобы толкать машину, не могло быть и речи. Часы показывали полвторого ночи.
Руди в отчаянии посмотрел наверх.
В лунном свете вырисовывались холмы, небольшая долина, апельсиновая рощица. Хижина должна быть где-то здесь, в густой тени холма, ярдах в ста, не дальше.