- Подозреваю, что вы напоролись на Мод. Что ж, думаю вполне уместны будут поздравления. А равно и соболезнования. Я всегда стараюсь делать только то, что уместно.
- Похоже, вы умеете заботиться о собственной безопасности. Я обратил внимание, что вы держитесь особняком и не общаетесь с гостями.
- Сегодня здесь два приема, - сказал Арти. - Куда же еще, по-вашему, каждые пять минут пропадает Алексис?
Я нахмурился.
- Этот световой узор в камнях, - он показал вниз, - на самом деле меняющая краски мандала на нашем потолке. Алексис, - хихикнул, - тишком удирает под камни, где находится роскошный павильон в восточном стиле...
- ...с отдельным списком приглашенных на двери?
- Регина входит в оба. Я тоже. Малыш, Эдна, Льюис, Энн...
- По-вашему, мне нужно это знать?
- Но вы же пришли с человеком, чье имя внесено в оба списка. Просто я подумал... - он осекся.
Кажется, я несколько переборщил. А впрочем, что ж - толковый лицедей быстро усваивает необходимую мудрость: если выдаешь себя за важную персону, знай - такие персоны уверены в своем праве переборщить.
- Послушайте, - сказал я. - Вы не желаете получить их, - я покачал портфелем, - в обмен на кое-какую информацию?
- Хотите узнать, как не попасть в лапки Мод? - Он подмигнул. - Было бы весьма глупо с моей стороны рассказывать вам об этом, даже имей я такую возможность. К тому же вы всегда можете рассчитывать на свое фамильное состояние. - Он ткнул в грудь большим пальцем. - Поверьте, молодой человек, у Арти Ястреба такового не было. У меня не было ничего подобного. - Он сунул руки в карманы. - Разглядим-ка получше, что у вас там.
Я снова открыл портфель.
Пару секунд Арти просто смотрел. Потом взял несколько штук, повертел в руках, положил обратно и снова сунул руки в карманы.
- Даю за них шестьдесят тысяч. Апробированными кредитками.
- А как все-таки насчет информации?
- Вы не услышите от меня ни слова. - Он улыбнулся. - С какой стати мне вас просвещать?
М-да, в этом мире мало крайне преуспевающих воров. А в других пяти еще меньше. Жажда воровства - это влечение к абсурду и безвкусице. (Необходимы поэтическое и сценическое дарования, а также некое отрицательное обаяние...) И все-таки это жажда того же рода, что и жажда порядка, власти, любви.
- Ну, что ж, - ответил я.
Откуда-то сверху донеслось слабое жужжание.
Арти с нежностью взглянул на меня, сунул руку под полу пиджака и вынул пригоршню кредиток - окаймленных ярко-красной полосой таблеток достоинством по десять тысяч. Он извлек из пригоршни одну. Две. Три. Четыре.
- Вам удастся спрятать такую сумму в надежном месте?
- Как по-вашему, почему Мод занялась именно мной?
Пять. Шесть.
- Прекрасно! - сказал я.
- Как насчет портфеля в придачу? - спросил Арти.
- Попросите у Алекса бумажный пакет. Если хотите, я вышлю их...
- Давайте сейчас же.
Жужжание приближалось.
Я протянул ему раскрытый портфель. Арти засунул туда обе руки и начал ловко набивать карманы костюма. Серая ткань уродливо обвисла и оттопырилась. Он огляделся.
- Благодарю, - сказал он. - Спасибо.
Потом он повернулся и торопливо зашагал вниз с полными карманами всевозможных вещей, принадлежащих уже и не мне и не ему.
Я поднял голову и посмотрел в ту сторону, откуда раздавался шум, но сквозь листву ничего не увидел.
Тогда я наклонился к портфелю. Отомкнув внутреннее отделение, где хранились вещи, принадлежащие мне, я принялся торопливо в нем рыться.
Алексис протягивал джентльмену с воспаленными веками очередную порцию виски, тот в это время спрашивал: "Кто-нибудь видел миссис Сайлем? Что это там наверху жужжит?.." - а по камням, пошатываясь и пронзительно крича, шла полная женщина, закутанная в вуаль из выцветающей ткани.
Алексис выплеснул содовую себе на рукав, а джентльмен задал еще один вопрос:
- Боже! Кто это?
- Нет! - вопила женщина. - Нет! Помогите! - И морщинистые руки ее вскинулись множеством колец.
- Разве вы не узнаете? - шепнул кому-то по секрету Ястреб. - Это же Хенриетта, Княгиня Эффингемская.
Невольно услышав это, Алексис поспешил на помощь. Но княгиня шагнула в просвет между двумя кактусами и скрылась в высокой траве. Все гости бросились за ней. Они уже разыскивали ее в подлеске, когда лысеющий господин в черном смокинге с бабочкой и индийским кушаком откашлялся и взволнованным голосом произнес:
- Простите, мистер Спиннел?
Алексис резко обернулся.
- Мистер Спиннел, моя мать...
- А вы кто такой? - Алексис был явно раздосадован этой заминкой.
Господин вытянулся по стойке смирно и гордо объявил:
- Храбрейший Клемент Эффингемский! - При этом его штанины затрепетали так, точно он вознамерился щелкнуть каблуками. Однако сохранить внятность речи ему не удалось. Спесь с его лица точно ветром сдуло. Он залепетал.
- Ох, я... моя мать, мистер Спиннел. Мы были внизу, там, где другие гости, и вдруг она непонятно из-за чего-то огорчилась. Она убежала сюда ах, я же говорил ей, что этого нельзя делать! Я знал, что вы будете недовольны. Но вы должны мне помочь! - И тут он взглянул наверх.
Все гости смотрели туда же.
Закрывая луну, на крышу медленно опускался вертолет, прикрывшись едва различимым зонтиком сдвоенных винтов.
- Ах, пожалуйста... - продолжал господин. - Ну куда же вы смотрите! Может, она опять спустилась вниз. Я должен, - он быстро огляделся, - ее отыскать.
И он торопливо пошел. В сторону, куда не направлялся ни один из гостей.
Внезапно синкопой жужжанию раздался мерзкий треск, перешедший в грохот, и пластмассовые осколки прозрачной крыши с дребезжанием посыпались сквозь ветви деревьев, со звоном разбиваясь о камни...
Я вбежал в лифт и уже расстегнул портфель, когда меж смыкающимися лепестками двери втиснулся Ястреб, и фотоэлемент вновь раздвинул створки. Я со всей силы шарахнул кулаком по кнопке, закрывающей двери.
Парнишка покачнулся, ударился плечом о стену, с трудом восстановил равновесие и дыхание.
- Слушай, в вертолете полицейские!
- И наверняка лучшие из тех, что сумела подобрать сама Мод Хинкл.
Я отодрал от виска вторую прядь белокурых с синеватой проседью волос. Она полетела в портфель следом за пластидермовыми перчатками (крупные, изборожденные морщинами пальцы, синие вены, длинные сердоликовые ногти), которые были руками Хенриетты и покоились теперь в шифоновых складках ее сари.
И тут лифт резко остановился. Когда дверь открылась, на мне еще оставалось пол-лица Храбрейшего Клемента.