Выбрать главу

– Он мой старший брат, – задумчиво отвечает женщина.

– Diavolo!

– Я же просила!..

* * *

Убивать – сложно, сложнее, нежели кажется. И не потому, что человек часто цепляется за жизнь буквально зубами и ногтями, отгоняя Смерть из последних своих сил (порой это даже получается).

Убивать – сложно, потому что убийце вовсе не хочется отправляться на тот свет вместе со своей целью. А отправляться приходится, от Смерти не убежишь и не укроешься. Уйти на тот свет легко; зато возвращаться…

Странно, вроде бы: убийце приходится тщательно изучать не столько пути умерщвления, сколько пути возвращения к жизни. Жизнь – вообще странная штука, говорили многие умные люди, и я этим трудно не согласиться.

Жизнь – штука странная и сложная. Смерть много понятнее и проще. Легко – убить, единожды призвав Смерть, но нелегко – убивать, раз за разом вслед за своей целью появляясь на Серых Равнинах – и раз за разом возвращаясь оттуда. Возвращаясь – к жизни.

Несущие смерть, говорят о нас. Глупцы.

Это Смерть несет нас.

Смерть несет нас, скользя багряно-огненным потоком между седыми от пепла погребальных кострищ берегами жизни. И если не вынырнуть вовремя, не стряхнуть рыжие щупальца пламени, – мы растворяемся в этом потоке, становимся едины со Смертью, принимая Ее последнее объятие. Мы. Такие, как я.

Это – наша сила и наше прибежище. Этот поток. Знание, что никуда мы от него не денемся, что все равно однажды придем к огненной реке и нырнем, чтобы не вынырнуть.

Зная это, зная на собственной шкуре, – ни к чему знать больше. Ни к чему слушать притчи о богах, милосердных в своей кровожадности и безразличных в своей бесконечной доброте. Ни к чему слушать истории о том, что ждет всех нас за последней чертой… Да что они вообще знают об этом! С увлечением рассказывающие о том, где сами не были и откуда не возвращались, – в отличие от нас…

Зная это – ни к чему обдумывать, достойно ли мы поступаем, отправляя наши цели на тот свет. Достойно. Потому что переправляем мы их туда, где уже побывали сами, а уж вынырнут ли они из огненной реки – зависит только от них самих.

Мы, убийцы, умеем выныривать. Иногда.

Но в первый раз – в первый раз никто из нас не знает наверняка, что сможет вынырнуть, что совладает с потоком. Равно как не знает он этого во второй, или в третий, или в двенадцатый раз…

Мы умеем выныривать, но огненная река умеет топить. Точнее, отбирать у нырнувших желание выныривать. Одному из этих двух умений предназначается победить, только и всего. Да, в конце концов река побеждает, однако сама борьба с нею – вот единственное ощущение, достойное быть названным «жизнью». Для нас, по крайней мере.

И для борьбы этой нужна сила. Своя сила, не заемная.

Уж не знаю, что дает силу другим, а я выныриваю из потока лишь тогда, когда изобретаю новый лично для себя путь призвать Смерть в чьи-нибудь глаза…

* * *

– Будь осторожен, вождь, призрак смерти идет по твоему следу!

«Вжжик! Вжжик!» – скользит взад-вперед лезвие ножа по прочному ремню из конской шкуры. Треск фитиля в светильнике.

– Груд, сколько голов ты насадил на пики вокруг своего шатра?

– Два раза по десять и еще четыре, мой вождь, с середины весны. Прежние выкинул.

– У тебя есть что-то ВАЖНОЕ, Хаом?

Треск фитиля в светильнике. Мелкий стук старческих зубов.

– Это важно, Бич Божий. Это не герой-одиночка, не воин-мститель и не наемный убийца. Это призрак с печатью смерти. Твоей смерти, Аттила.

Удар и мелкий стук старческих зубов, рассыпающихся по земле.

– Футь фошто… фошен, фошть…

Удар. Тяжкий вздох.

– Груд…

– Да?

– Повесь его голову на почетное место. Он служил мне до конца.

– Будет сделано, вождь.

Тяжкий вздох. «Вжжик! Вжжик!» – скользит взад-вперед лезвие ножа по прочному ремню из конской шкуры.

* * *

Сложно не убивать, сложно – возвращаться.

Обычно это так.

Но теперь… впервые я встречаюсь с целью, которую поразить не так-то просто, даже если позабыть о собственном возвращении. Цель достойна меня, лучшего из всех.

И незачем вспоминать, что лучший я среди себя одного, ибо других больше нет. Может, когда-нибудь попозже объявятся, но в настоящий момент я – единственный. Не то чтобы мне нужна была команда помощников, мы всегда работаем в одиночку… и все же странно сознавать, что на весь огромный мир более нет никого способного видеть Смерть. Убийцы-то есть, точнее, зовущие себя убийцами; только от нас, познавших жар огненной реки, они отличаются так же, как Прометеев огонь – от светца-лучины в монашеской келье.

полную версию книги