— Что вы хотите сказать?
— Я говорил, что однажды вечером меня пытались задавить. Тогда я впервые увидел Лундгрена. Меня чуть не убили на том же месте, где он напал на меня с ножом. Вот почему я подумал, что это один и тот же человек.
— Вы не разглядели водителя?
— Нет. Но я решил, что это Лундгрен, ведь я заметил, что он следил за мной в баре. Но это, конечно, был не он. Не его стиль. Он слишком любил свое перо.
— Тогда кто же это был?
— Орел-Решка рассказывал: кто-то, охотясь за ним, въехал на тротуар. Та же история.
— И кто это мог быть?
— Мне звонил какой-то незнакомец. Только один раз. Больше звонков не было.
— Я не понимаю, к чему вы клоните, Мэт.
Я посмотрел на него.
— Пытаюсь свести концы с концами. Только и всего. Кто-то ведь убил Орла-Решку.
— Вопрос состоит в том, кто это сделал?
Я кивнул:
— Вопрос именно в этом.
— Один из тех, на кого он вас навел.
— Я проверил их всех, — сказал я. — Может, за ним охотились не только те, о ком он меня предупредил? Может, он подцепил на крючок еще кого-нибудь, уже после того, как отдал мне конверт? А может, черт побери, просто кто-то напал на него, чтобы отобрать денежки, — ударил слишком сильно, запаниковал да и сбросил тело в реку.
— Такое бывает.
— Конечно, бывает.
— Вы думаете, мы когда-нибудь сможем найти его убийцу?
Я покачал головой:
— А вы?
— Нет, — сказал Гузик, — не думаю, что мы когда-нибудь обнаружим его убийцу.
Глава девятнадцатая
Мне ни разу не доводилось бывать в этом доме. У входных дверей стояли два охранника, лифтом управлял лифтер. Охранники проверили, действительно ли меня ожидают, лифтер поднял на восемнадцатый этаж и указал нужную дверь. Он проследил, как я позвонил, и уехал лишь тогда, когда меня впустили в квартиру.
Апартаменты Хьюзендаля производили такое же внушительное впечатление, как и весь дом. На второй этаж вела лестница. Служанка с лицом оливкового цвета ввела меня в большой рабочий кабинет, отделанный дубовыми панелями. В углу находился камин. Добрая половина книг на полках поблескивала золотым тиснением кожаных переплетов. Это была очень удобная комната в очень просторной квартире. Такое жилье стоило, вероятно, около двухсот тысяч долларов, а квартирная плата составляла не меньше полутора тысяч баксов.
Конечно, если у тебя полно денег, ты можешь купить все, что пожелаешь.
— Хозяин сейчас придет, — сказала служанка, — а пока, он просил передать, налейте себе что-нибудь выпить.
Она показала на бар возле камина. Там стояло ведерко со льдом и пара дюжин бутылок. Я уселся в красное кожаное кресло и еще раз оглядел кабинет.
Мне не пришлось долго ждать. Он появился, одетый в белые фланелевые слаксы и клетчатый блейзер. На ногах — кожаные шлепанцы.
— Это вы? — Он улыбнулся, показывая, что искренне рад меня видеть. — Не выпьете что-нибудь?
— Не сейчас.
— Для меня, честно говоря, тоже слишком рано. Когда мы говорили по телефону, вы выразили настойчивое желание встретиться, мистер Скаддер. Я предполагаю, что вы все-таки решили сотрудничать со мной.
— Нет.
— А у меня создалось именно такое впечатление.
— Просто я должен был во что бы то ни стало попасть к вам.
Он нахмурился:
— Не уверен, что правильно вас понимаю.
— Я тоже не уверен, что вы меня правильно понимаете, мистер Хьюзендаль. Я советую вам закрыть дверь.
— Мне не нравится ваш тон.
— Вам не понравится и все то, что я скажу. Особенно если дверь будет открыта. Закройте ее!
Он, видимо, собирался что-то еще сказать по поводу моего тона, хотя, в сущности, ему было глубоко безразлично, как я разговариваю, но передумал и закрыл дверь.
— Садитесь, мистер Хьюзендаль.
Он привык отдавать приказания, а не получать их, и я думал, что он не преминет выразить свое неудовольствие. Но он сел, и по его лицу, едва показавшемуся из-под маски вежливости, я понял, что он догадывается, о чем пойдет речь. Теперь-то я был полностью уверен в своей правоте, ибо иначе концы никак не сходились с концами, а выражение его лица лишь подтвердило мою догадку.
— Так что вы хотите мне рассказать? Я жду.
— Я думаю, вы сами уже об этом догадались. Верно?
— Не понимаю, о чем вы.
Я поглядел через плечо на старинный портрет. Возможно, на нем был изображен его предок. Однако никакого фамильного сходства я не заметил.
Я сказал:
— Это вы убили Орла-Решку.
— Вы, видно, с ума сошли!