Так впервые прозвучала официальная версия Большого Откро– вения, придуманная ради высших интересов Земли. Так с по– мощью Логовенко и по настоянию двух членов Мирового Совета в записи беседы образовались лакуны, призванные скрыть опасные намеки и подробности. Кстати, Логовенко позаботился, чтобы впредь Комов и Горбовский могли не опасаться ни ридеров, ни сколь угодно глубокого ментоскопировання, запомнив из беседы ровно столько, сколько требовалось для пользы дела…
У читателя, видимо, давно уже вертится на языке вопрос об истоках столь поразительной осведомленности автора. Впрочем, последний эпизод Тим Вандерер откровенно признает реконс– трукцией, основанной на логике всех предшествующих событий и на достаточном числе косвенных доказательств. Что же касает– ся событий в целом… Возможно, так оно все и было. Сам я не берусь судить об этом. Теперь уже – не берусь. С какого-то момента магия авторской логики подчиняет себе читающего и незаметно заставляет поверить – хотя бы пока книга перед глазами – в то, что поначалу выглядело не более чем псевдо– документальными «страшилками». Поэтому и к финалу «Всплеска в тишине» хочется отнестись без излишнего легкомыслия.
Людены покинули Землю, пишет Т. Вандерер. По крайней ме– ре, так принято сейчас считать. Человечество пережило нес– колько не самых приятных для своего самолюбия лет. Но в кон– це концов беда оказалась не такой уж страшной, беспокойство
– не таким уж обоснованным, а последствия – не такими уж неприятными, как это виделось вначале. Человечество узнало о люденах, переболело этим своим знанием, рассталось с ними – и уцелело. В сущности, иначе и быть не могло, пишет автор: обитатели тихого водоема вряд ли станут долго убиваться о своей участи из-за одной навсегда покинувшей родной пруд ля– гушки, пусть и наделенной многими новыми свойствами н умени– ями. А если кого-то такая аналогия задевает, то можно сфор– мулировать то же самое по-иному: сотни и даже тысячи люденов со всеми своими сверхъестественными возможностями – сила, слишком несоизмеримая с мощью многомиллиардного человечест– ва.
Все в порядке. Людены ушли. Человечество осталось. Но ведь и Странники остались тоже!
Пропорция отбора оказалась невероятно удачной для нас, землян: число обладающих третьей импульсной системой безмер– но далеко даже от одного процента потенциальных Странников на Саракше, не говоря уже о подавляющем большинстве социумов Пандоры или Надежды. Оставшихся настолько много, что уходя– щие почти незаметны. Так-то оно так. Но не рано ли мы раду– емся? Не рано ли забыли мы о дремлющих в наших организмах других системах, терпеливо ждущих, когда их активирует… Что? Или кто? Естественный ход эволюции человека? Непредска– зуемая цепь взрывных мутаций? Или нам снова раз за разом предстоит еще проходить через умело подготовленное кем-то сито?
Этими вопросами без ответов заканчивается книга. Чита– тель, осиливший «Всплеск в тишине» до конца, остается в не– которой растерянности. Что перед ним? Крепко сколоченная мистификация? Своеобразная притча о последствиях равнодушия и нелюбопытства? Или все же рассказ о действительных событи– ях и реальных тревогах? Я и сам не могу ответить уверенно – мне попросту не хватает ни знаний, ни доступной информации.
А впрочем, надежда получить точный ответ есть. В следую– щем году, как это положено делать по прошествии ста лет, должна быть предана гласности вся закрытая ранее информация КОМКОНа-1 по Тагоре, затем придет черед и других старых ар– хивов с истекшим сроком секретности. И если реконструкции найдут подтверждение… Если решатся заговорить оставшиеся еще в живых бывшие сотрудники Галактической Безопасности… Что ж, тогда мы, возможно, все узнаем наверняка. Правда, еще до этих пор в любой момент подтвердить сказанное в книге мо– гут ее главные действующие лица – Странники.
Кстати, я совсем забыл пояснить: по-английски псевдоним автора тоже означает «Странник»…
Саратов 93, сентябрь-декабрь 96, февраль
АНДРЕЙ ЧЕРТКОВ
Неназначенные встречи
Признаюсь честно: сев за компьютер, чтобы написать пос– лесловие к этой книге, я привычно возложил длани на клавиши, взглянул на чистый еще экран монитора и… совершенно неожи– данно для себя испытал чувство полнейшего ступора. Несколько лет подряд говорил я об этой книге – приватно и прилюдно, по телефону и даже по компьютерной сети; я разъяснял замысел сборника, основные принципы и критерии отбора произведений; я убеждал, уламывал, уговаривал, аргументировал и спорил. А вот теперь – я просто не знал, о чем надо (а также можно и стоит) писать!
О том ли, что книги Стругацких – это не просто великолеп– ная литература, это целый кусок жизни десятков и сотен ты– сяч, быть может, даже миллионов людей?
О том, что книги Стругацких учили читателей жить согласно афористично сформулированным нравственным императивам: «там, где царствует серость, к власти приходят черные», «думать – не развлечение, а обязанность», «работать интереснее, чем развлекаться», «жизнь дает человеку три радости – друга, лю– бовь и работу», – и многим-многим другим?
О том, что вся современная отечественная фантастика (та, которая имеет право называться литературой) вышла из «шинели Стругацких» – из «Стажеров» и «Полдня», «Понедельника» и «Пикника», «Улитки» и «Миллиарда», – и что целое поколение отечественных фантастов отнюдь не случайно считает Стругац– ких своими Учителями?
О том, что великие художники Стругацкие, отсекая из своих замыслов, как из глыбы, мрамора, все, что по их мнению было лишним, оставили за «открытыми финалами» своих повестей ве– ликое множество нераскрытых загадок, незавершенных сюжетных линий, не прослеженных до конца человеческих (и нечеловечес– ких) судеб?