– А что, Голем, бедуины действительно больные люди?
– Физически – нет, конечно.
– Бросьте, Голем, вы же психиатр, и я не о физических болезнях вас спрашиваю.
Голем опрокинул рюмку коньяку, несмотря на изрядное ко– личество выпитого до этого пива, и сказал:
– Видите ли, Виктуар, о том, что такое психическое за– болевание, современная наука имеет очень слабое представле– ние. Совершенно не исключено, что это мы все больны, а беду– ины абсолютно здоровы.
– Простите, доктор, но это же старо как мир, – отмах– нулся Антон, – мне просто скучно вас слушать.
– А мне скучно слушать вас всех, – вдруг жарко зашепта– ла на ухо Виктору Селена. – Пойдемте отсюда, а!
– Куда? – также шепотом поинтересовался Виктор.
– Какая разница – куда. Я давно хотела с вами погово– рить.
– Хорошо, милая. Сейчас пойдем. Подождете минутку?
«Вот это да, – думал Виктор, вставая и подходя к стой– ке, – вот это да!»
– Тэдди, сделай мне «мартини» со льдом в термосе. И джину – в маленьком плоском. Ладно? Я возьму с собой.
– Господин Банев, у меня для вас всегда готово заранее. Возьмите.
Он попрощался со всеми кивком, демонстративно взял Се– лену под руку и, выходя из ресторана, еще услышал, как Квад– рига вещал за столиком:
– Скорпионы. Кактусы. «Стингер» на плече. И песчаные бури.
2
Было такое ощущение, что на улице стало еще жарче. Се– лена взяла невероятно высокий темп, и Виктор мгновенно взмок.
– Мы куда-то торопимся? – поинтересовался он.
– Да, – откровенно призналась девушка. – На самом деле я бы очень хотела быть на центральной площади ровно в пять.
– А-а-а, – протянул Виктор.
Очень мило, если эта хитрая девчонка назначила на пять часов свидание, а меня решила использовать в качестве прово– жатого (в сиесту, говорят, небезопасно ходить по городу од– ной) или, того веселее, если она станет давить на психику своего хахаля: «Видал, какие люди со мной ходят. Сам писа– тель Банев! Не читал, что ли, темнота?!»
На углу проспекта Свободы и улицы Новых гуманистов (бывшей Патриотической) стоял огромный туравтобус, и в него грузились загорелые мордовороты из прославленной команды ва– терполистов «Речные волки». В городе поговаривали, что бас– сейна спортивном комплексе переоборудован в обычную площадку и «Волки» готовятся теперь к чемпионату по гандболу, вспоми– нали даже анекдот про психов, которым обещали налить воду в бассейн, если будут хорошо себя вести. А несчастным спорт– сменам, похоже, и того не обещали: лица у них были понурые и блестящие от пота.
«Господи, куда же она так несется? – еще раз подумал Виктор. – Действительно, опаздывает на свидание».
Но когда перед ними открылась площадь, он оставил эти мысли. На площади было что-то не в порядке. Слишком много народу было на площади. День Независимости, понятно. Но как-то совсем не празднично гулял сегодня городской люд: все кучнились небольшими группками – старики отдельно, женщины отдельно, военные – отдельно. Большим красным пятном выделя– лись коммунисты. И серыми крысами шныряли президентские гвардейцы. Длинные черные фигуры полицейских маячили в спе– циально отведенных для них местах, усиленно пытаясь убедить себя и окружающих, что все в порядке, все хорошо, пока они стоят на страже закона, хотя давно уже стало общеизвестно: сторожить в этом городе и нечего, и некому.
И вдруг Виктор понял, что было самым странным на цент– ральной площади. Здесь совсем не было случайных людей: оди– ноких старушек, мамочек с колясками, веселых пьяниц, распе– вающих патриотические песни, деловитых бизнесменов с дипло– матами, работающих даже по выходным, зевак, пришедших погла– зеть на демонстрацию и митинг, бедуинов, молчаливо бредущих сквозь толпу, праздношатающейся молодежи, и совсем, совсем не было детей – этих вездесущих мальчишек и девчонок, удрав– ших из дома несмотря на запреты родителей.
Виктор мог бы счесть себя единственным случайно пришед– шим человеком, но это тоже было не так – ведь его привела Селена, спешащая точно к пяти часам.
Было уже без двух, когда со стороны набережной послы– шался приглушенный неясный шум, а затем в облаке пыли на площадь вступила колонна демонстрантов. Демонстрантов ли?
Все в одинаковой песочной форме цвета сафари, в пана– мах, в высоких легких ботинках на пробковой подошве и с го– лыми руками. Оружие было только у лидеров, вышагивающих впе– реди, – пистолеты в кобурах и несколько автоматов. Они шли молча, без музыки, без флагов и транспарантов, не в ногу, но очень, очень стройными рядами.
Полицейские даже не шелохнулись. А собравшиеся на пло– щади уступили колонне дорогу. Все, даже краснознаменные ком– мунисты, опасливо сместившиеся в угол. Гвардейцы же двига– лись вдоль колонны с обеих сторон, явно сопровождая ее, не– понятно было только, охраняют ли они колонну от толпы или, наоборот, всех остальных людей – от демонстрантов.
Демонстранты… Это были дети. Ну, может быть, не сов– сем дети, правильней было бы сказать, тинейджеры, но среди них точно не было никого старше двадцати, и Виктор готов был поклясться, что пареньку и девчушке, шагавшим с автоматами в руках по обе стороны от уже знакомого ему Фарима в первом ряду, не исполнилось еще и пятнадцати. На загорелых, свежих, совсем не потеющих в эту жару лицах была радость и уверен– ность в себе, они шли как победители, как хозяева этого го– рода. Младшие ни в чем не отставали от старших, девчонки – от ребят. Дети-солдаты, нет – дети-офицеры, дети, облеченные знанием и властью.
Зрелище было ошарашивающе непривычным, диковатым даже, но – вот удивительно! – не страшным. Вспоминался почему-то не гитлерюгенд, а скаутский лагерь и массовые спортивные праздники времен его детства.