– Ладно, – смирился Виктор (он как-то не подумал, на какую именно дачу его пригласили), – тогда я тоже согласен пить исключительно «дайкири». А мы что, поедем на поезде?
Они пересекали вокзальную площадь, посреди которой тор– чал бэтээр в маскировочной пустынной раскраске и два изму– ченных жарою десантника лениво опирались на автоматы рядом с броней.
– На электричке, – поправила Селена. – Три остановки. Просто мой «ситроен» остался в гараже, потому что меня при– везли в город. А обратно я вас подброшу.
– Давненько я не ездил на электричках, – сообщил Вик– тор. – А что, они еще функционируют?
– Не знаю, я тоже очень редко на них езжу. Заодно и посмотрим.
Электрички функционировали. Впрочем, из четырех выжжен– ных солнцем перронов лишь один проявлял признаки жизни: вдоль него к шестивагонному составчику, объявленному к отп– равлению через восемь минут, подтягивались немногочисленные пассажиры.
Вагон, в который вошли Селена и Виктор, был практически пуст, только с одной стороны, прислонившись к стеклу, сидел бедуин. Кисти рук его были спрятаны в рукава, ступней не бы– ло видно под сиденьем, а капюшон, надвинутый на глаза, прак– тически закрывал лицо. Из синего бурнуса торчала лишь курча– вая черная борода.
Селена ничего не сказала, и Виктор решил промолчать, лишь слегка покосился в сторону девушки. А бедуин как бы и не заметил их, может быть, действительно дремал.
С трудом найдя скамейку с непорезанным сиденьем, Виктор пропустил Селену к окну и сел сам, выбирая тему для светской железнодорожной беседы. Ситуация была для него несколько нестандартной, но в следующую секунду она стала еще нестан– дартней.
В вагон с решительностью линейного патруля вошли шесть или семь мальчишек в сафари, очевидно только что вернувшихся с площади, и сразу обступили бедуина. Бедуин поднял глаза черные, как маслины, и, выбрав, по своему разумению, старше– го среди юнцов, принялся его изучать усталым, спокойным взо– ром.
Заговорил другой, причем заговорил громко, как Фарим на митинге:
– Уважаемый господин, вы должны покинуть муниципальный транспорт! Немедленно!
Виктор уже почувствовал, как у него зачесались кулаки, но на всякий случай полюбопытствовал, наклонившись к ушку Селены:
– Мы с тобой что, сели в вагон «только для белых»? У нас уже появились такие?
– Да нет, – слегка раздраженно и быстро принялась объ– яснять Селена, – у нас муниципальный транспорт бесплатный, городские власти еще с начала прошлого года установили спе– циальный транспортный налог, а бедуины, как известно, ника– ких налогов не платят, ну, поэтому им и не полагается поль– зоваться трамваями, автобусами и электричками.
– Вот как? А еще кому? Детям, инвалидам, многодетным матерям, рэкетирам, торговцам, работающим «в черную»? Кто там у нас еще не платит налогов? Может быть, писателям, из– дающимся за границей?
– Успокойтесь, Виктор! Я же не сказала, что сама считаю точно так же.
– Ну уж нет! – Виктор поднялся. – Пусть лучше эти твои друзья успокоятся.
А друзья совсем не собирались успокаиваться. Поскольку бедуин упрямо и в общем-то вызывающе молчал (Виктору даже показалось, что он разглядел в густой черной бороде легкую, едва заметную улыбку), молодежь заводилась все сильнее.
Первый уже кричал:
– Нет, вы покинете этот вагон! Я сказал! Вам остается одна минута, уважаемый, чтобы добровольно выйти отсюда!
(Слово «уважаемый» произносилось, конечно, с недвусмыс– ленной интонацией.) Двое других не слишком внятно за криками первого бормо– тали что-то вроде: «Убирайтесь в свой Лагерь! Ишь, расходи– лись по городу, как по пустыне! Мы вас, душманов, научим, как себя вести!»
В общем было ясно, что осталась действительно минута. И даже минуты уже не осталось, потому что один из мальцов придвинулся к бедуину вплотную.
– Не надо, не вмешивайся, – шептала Селена, от испуга, наверное, перейдя на «ты», – с ними так нельзя, ты же просто не понимаешь!
Но он не слышал ее.
«Подонки, – думал Виктор. – Шестеро на одного больного человека. Подонки».
Они его не замечали, и он подошел совсем близко и гром– ким командным окриком перекрыл их ломающиеся от полового созревания голоса:
– Смирна-а-а!
И уже чуть тише, но так же твердо:
– Оставьте в покое этого человека.
Обычной в подобных случаях реакции – бега врассыпную, или нагловато-трусливого отступления с оскорбительными вык– риками, с попытками сделать хорошую мину при плохой игре, или, наконец, делегирования одного, самого крепкого и смело– го для решающего поединка с незнакомым врагом – ничего этого Виктору наблюдать не пришлось. Реакция была совершенно нео– жиданной.
Двое молниеносно схватили его за руки жестким хватом профессиональных полицейских, а остальные мгновенно, похоже просто инстинктивно, приняли боевые стойки, обменялись мол– чаливыми сигналами и приготовились к любым неожиданностям.
Это были не дети. Это были настоящие коммандос, вышко– ленные где-нибудь в Лэнгли или в «Мидраше» под Тель-Авивом.
Трудно сказать, что могло бы произойти дальше. Виктор так и не узнал этого. Из-за спины раздался звонкий голос Се– лены:
– Ребята, спокойно! Это писатель Банев, он со мной. Простите, мы просто немного выпили. Я задремала, а господин Банев… чуточку излишне понервничал.
Хватка ослабла, и Виктор позволил себе обернуться. Се– лена была по-военному подтянута, несмотря на свой легкомыс– ленный наряд, смотрела строго, как начальница, что, кстати, совершенно не портило ее, а в левой руке держала развернутую желтую книжечку.
Ах, какими же всесильными были у нас всегда эти книжеч– ки! Были и остаются. И на этих малолетних янычаров тоже по– действовали не волшебные чары Селены, а ее желтая книжечка. Аусвайс.
Они уже не держали Виктора. А бедуин вновь спокойно прислонился к окну.
– Этот тоже с вами? – как бы не совсем всерьез поинте– ресовался старший в группе.
– Да, – решительно ответила Селена. – Мы его сопровож– даем.