Серенити ведет желтый «фольксваген-жук», выпущенный еще в 1980-е годы и местами проржавевший до состояния кружева. Мой велосипед свернулся калачиком на заднем сиденье. Я объясняю, куда ехать, прокладываю маршрут по боковым улочкам и шоссейным дорогам; сбиваюсь всего дважды, потому что на велосипеде можно ехать по переулкам, непригодным для автотранспорта. Мы добираемся до Заповедника дикой природы и оставляем машину на абсолютно пустой парковке.
– Ну что, теперь ты наконец объяснишь, зачем притащила меня сюда? – спрашивает Серенити.
– Раньше здесь был Слоновий заповедник, – говорю я.
Она смотрит в окно, словно ожидает увидеть толстокожего гиганта.
– Здесь? В Нью-Гэмпшире?
– Да, – киваю я. – Мой отец был специалистом по поведению животных. Он основал заповедник еще до того, как встретил мою мать. Все думают, что слоны могут жить лишь в жарком климате, ну, где-нибудь вроде Таиланда или Африки, но они хорошо адаптируются к холоду, даже к снегу. Когда я родилась, здесь было семь слоних: папа спас их, забрав из зоопарков и цирков.
– А где они теперь?
– Когда это место закрылось, их всех перевели в Слоновий заповедник в Теннесси. – Я смотрю на прикрепленную к двум столбикам цепочку – ворота, в которые упирается дорога. – Землю продали обратно штату. Я была совсем маленькая, когда все это случилось, так что ничего толком не помню. – Открыв дверцу, я вылезаю из машины и оглядываюсь, чтобы проверить, последовала ли моему примеру Серенити. – Дальше пойдем пешком.
Гадалка скептически смотрит на свои леопардовые шлепанцы, потом на заросшую травой тропинку.
– И куда мы пойдем?
– Это вы мне покажете.
Серенити не сразу понимает, к чему я клоню.
– Ну уж нет, – заявляет она. – Ни за что! – Разворачивается и направляется обратно к автомобилю.
Я хватаю ее за руку:
– Вы говорили, что уже очень давно не видели снов. Но теперь вам приснилась моя мать. Так давайте проверим, было это озарением или нет. Мы в любом случае ничего не потеряем, а можем и обнаружить следы.
– За десять лет любые следы не просто остыли, а заледенели. Тут теперь нет ничего, что имеет отношение к той давней истории.
– Но я же здесь. – Серенити насмешливо раздувает ноздри, а я продолжаю: – Уверена, вам хочется убедиться, что ваш сон и впрямь был озарением. Однако это ведь как выиграть в лотерею, правда? Если не купишь билет, то у тебя нет вообще никаких шансов.
– Я покупаю эти дурацкие билеты каждую неделю, однако ни разу ничего не выиграла, – бормочет Серенити, но перешагивает через цепочку и бредет сквозь густую траву.
Некоторое время мы идем молча, вокруг с гудением снуют насекомые – лето в разгаре. Серенити на ходу проводит рукой по молодым побегам, останавливается, срывает листочек и нюхает его, а потом двигается дальше.
– Что мы ищем? – шепотом спрашиваю я.
– Я скажу, когда найду.
– Просто мы практически ушли с территории старого заповедника…
– Ты хочешь, чтобы я сконцентрировалась или нет? – перебивает меня Серенити.
Несколько минут я не произношу ни слова. Но одна мысль не давала мне покоя всю дорогу и сейчас тоже засела в голове, как вонзившаяся в горло кость.
– Серенити? – окликаю я свою спутницу. – Если бы моя мать была мертва и вы это знали… то солгали бы мне и сказали, что она жива?
Гадалка останавливается, уперев руки в бедра:
– Милочка, я не слишком хорошо с тобой знакома, чтобы проникнуться симпатией, и еще меньше склонна беспокоиться о ранимой психике подростков. Я не знаю, почему твоя мать не является мне. Причина может быть в том, что она жива, а не мертва. Или это происходит оттого, что, как я уже говорила, мои способности притупились. Но обещаю: я скажу тебе правду, если вдруг почувствую, что твоя мать… стала духом или призраком.
– А что, разве между этими понятиями есть разница?
– Ну разумеется. Благодаря голливудским фильмам все почему-то думают, будто духи и призраки – это одно и то же. – Серенити оглядывается на меня через плечо. – Когда тело умирает, это конец. Дело сделано. Как говорится, «Элвис покинул здание»[5]. Но душа остается невредимой. Если человек вел достойную жизнь и не слишком сожалеет о кончине, его душа может задержаться здесь на некоторое время, но рано или поздно произойдет переход.
– Переход куда?
5